ГОЛОДОМОР. ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ

Воспоминания инженера Скрыль И.Н. доктора технических наук

<< НА ПЕРВУЮ

О существовании голода 1932/33 годов осмеливаются возражать лишь тайные враги независимой Украины, в основном агенты Северного соседа или просто неразумные люди. Теперь общеопределено и документально доказано, что голод 32/33 годов был целенаправленной акцией государственного аппарата против украинской нации, а именно против носителя украинской ментальности и культуры – украинского крестьянства.

Почему именно против крестьянства? В 1922 году тоже был голод на Украине в ее Южных районах и в Крыму, и тогда большевистское правительство Москвы все делало для того, чтобы использовать его для уничтожения украинского этноса. Но в Украине к тому времени была жива и патриотически работала украинская интеллигенция, которая не давала полностью замалчивать существование голода в Украине. Учитывая это, большевистский режим созданного Советского Союза делает следующие шаги по уничтожению “хохлов”. По команде из Москвы в Украине организуются в конце 20-х годов судебные процессы над “участниками” союза освобождения Украины и другие процессы, которые позволили истребить в городах все украинское, что могло мыслить, иметь собственную мысль о процессах построения социализма в Украине. Почему я так говорю? Потому, что в 20-х годах в Украине в городах преобладало русскоязычное население преимущественно из россиян, гебреев (читай евреев) и бесхребетных украинцев приспособленцев, но в городах были еще и патриотически-настроенные высокообразованные украинцы на разных государственных должностях. Именно против них были направлены эти процессы.

Уничтожив их и запугав всех других чучелом украинского буржуазного национализма, государственный аппарат большевистской России во главе со Сталиным планирует и делает следующий шаг – устраивает голодомор 32-33 года против украинского крестьянства, которое составляло к тому времени 87% от всей численности населения. Распространенная мысль, что голод требовался И. Сталину, чтобы загнать украинское село в колхозы. Как один из мотивов политики – да, но главная цель была более весомой.

Мало кому известно, что первая перепись в России, в которой отмечалась национальность, состоялась накануне первой мировой войны в 1913 году. По данным этой переписи украинцев в русской империи (из телепередачи “Вести” 10.11.1997 г. в 20.00 М.Канишевский) было больше чем россиян. Когда эти данные стали известны властям, они схватились за голову. Взяли это к сведению и большевики-ленинцы. Кто читал Ленина до 1913 и после конца 13-го года, тот поймет, как круто вождь большевиков повернул к украинцам. В особенности ярко его позиция выражена в его сакраментальном выражении о свободной Украине в союзе с рабочим классом России без такого союза – “О ней не может быть и речи».

Если бы можно было украинцев куда-то вывезти, как татар в Крым, то они бы это сделали еще в 1918-1919 годах, а потому единственное что они могли сделать – это выморить украинцев голодом, как в самой Украине, так и на Кубани, Воронежской, Курской губерниях, близ Саратова, на Дальнем Востоке в так называемом Зеленом Клину и тому подобное.

Украинский крестьянин куда не приезжал – сохранял свой язык, песню, обычаи, украинскую кухню. А главное, они были трудолюбивые, имели обо всем свою мысль, были опрятными и от рода к роду здоровыми людьми с красивым лицом и телосложением.

Нет, бороться с ними было не так просто. Это увидел Сталин еще во время гражданской войны. Да, только голод! Но делать его надо при помощи самих украинцев.

Еще Геродот в IV столетии обращал внимание о жителях Поднепровья, что они очень благосклонны к иностранцам, то есть к чужому. Вот чужеземцы и использовали бесхребетных хохлов, как холуев при выполнении грязных дел. В Ичкерии такой голод был бы невозможен, а в Украине обнаружились людишки, уроды, которые помогали партаппарату, преимущественно еврейскому, выполнять обыски, бесчинства.

Моя мама мне рассказывала, что в те бригады, которые приходили все забирать, входили приезжие из района и известные на всю окраину воры, лжесвидетели, конокрады. Вот они и бесчинствовали, выгребали все, что попадется.

Уместно сказать, что в телепередаче в 17.00 4 января 1997 года “Вспомним годы” ведущий сказал, что в начале 1917 года в Украине насчитывалось всего 200 человек РСДРП и из них всего 8 украинцев.

Это важно знать, что все страшное действо делалось руками местного населения под руководством малочисленной группы зайд разного происхождения со звериными сердцами типа Шарикова и политиканов типа Кагановича и Молотова.

Наша семья, можно сказать, выжила в 33-м году благодаря тому, что мой отец к тому времени был бригадиром колхоза и руководство села разрешило семье оставить корову, тыкву, свеклу, картофель и прочие овощи. А еще надо сказать, моя мама, предусматривая голод, еще осенью разнесла котомки с зерном по всей округе, где в лесу, где в пашне, как та белка орехи. А потом ночью ходила и приносила котомку и варила кутью.

Через две недели после моего рождения в мае 1933 она заболела брюшным тифом и еле выжила. Были пухлые ноги. Дед и баба мои по отцу умерли от тифа. Старшее поколение по отцовской линии, его дяди, тетки, умерли в 1933 г. Младшие, кому как пришлось. Каждый выживал по разному.

Как говорила мама, вокруг Пятаков были села, в которых или все повымирали или выжили единицы. А Пятакам наверное повезло более менее. Люди пережили голод. Казачье село. В этом селе в 1928 году был организован СОЗ. Его председателем был избран мой отец, как такой, что грамотный, так как закончил 4 классную церковно-приходскую школу, и еще и бедняк. Мама из середняков. Как он тогда руководил – не знаю, но в 1929 или 1930 году районная власть приказала ему выполнить дополнительную хлебосдачу такого-то размера. Он выполнил настоящий приказ, но через две или три недели снова распоряжение о дополнительной, уже третьей хлебосдаче. На это он им ответил, что я не могу оставить людей без хлеба, и отказался. Коммунистом он не был. Тогда власть посылает милиционера из района, и он арестовывает моего отца и он попадает в районе в КПЗ. Неделю или больше продержали его в Н.Санжарах, а за это время председателем СОЗа назначили партийца из района и он выполнил третью поставку хлебу. После освобождения из тюрьмы отец работал в Полтаве кочегаром на хлебопекарне “Красный партизан”, а с организацией в 30 или 31 году колхоза его пригласили работать бригадиром колхоза, что и помогло выжить в тех условиях.

Мама в колхоз не вступала, хотя как ее туда не принуждали вступить. Когда она в 1959 году пришла ко мне в гости, на квартиру по ул. К.Маркса, 18 в Полтаве, и увидел Ису Ефимовича Тарнопольского, моего соседа по квартире, пенсионера республиканской категории, то она мне рассказала, что это тот жид, что стучал наганом по столу в Н.Санжарах, обзывал подкулачницей и стращал, что будет, если она не вступит в колхоз. Позднее я его расспрашивал о колхозном строительстве в Н.Санжарском районе, то он мне говорил: “Ну эти Скрыли много крови мне попили”. Хотя я думаю он имел в виду Скрылей, что жили в соседнем селе “Скрыли”, а мои родители жили в селе Пятаки и Скрылей в этом селе было лишь три семьи, а все другие были Пятаками, Пустками, Бондурами, так как оно же рядом было с селом Полузирье. Значит в этом селе хлопоты были лишь с моей матерью.

И что же вы думаете Иса Ефимович правду говорил, что добра не жди. В 1935 году мой отец бросает бригадирство и возвращается на работу в Полтаву. После этого в 1937 году среди лета выгоняют нашу семью из дома, как не колхозников. Дядя Иосиф, наш родственник, впустил нас в свой овин. Поздно осенью пустил в дом.

Отец каждое воскресенье привозил на велосипеде из Полтавы такое сякое продовольствие, которого хватало на три-четыре дня, а два других дня были голодные. Мама, было, говорила – выгревай живот на солнышке. Чтобы не так есть хотелось.

Летом 1938 года переезжаем в Полтаву к тетке, родной сестре моего отца, у которой уже жила семья второй сестры моего отца. Вот и вышло, что в трех комнатах этой квартиры поселилось три семьи. Наша семья из 6 человек: отец, мать и четверо детей.

Эти три семьи в том же 1938 году начали строить новый дом на три квартиры по ул. Темно Елизаветинской (ныне ул. Макаренко). Закончили строительство поздней осенью 1940 года.
Не успели хлеба наесться, как началась война с Гитлером. За период войны, я не говорю, всем было тяжело. Но война уже закончилась, здесь и облегчение будто должно быть. Но нет. Наступает 1946/47 год. Я уже был в 6 классе. Чтобы как-то прожить, я подторговывал на рынке сосками, пуговицами и другой бижутерией. Выручка за день бывала от 50 до 100 руб. Один картофельник стоил 5-10 руб. (я съедал на рынке один-два картофельника). Одна буханка стоила от 120 до 200 руб. Месячная заработная плата была 300 руб. В школу я ходил на 14.00, так каждый день я приносил домой один или два стакана кукурузной муки по 20 руб. за стакан. Мама из него на семью варила кандьор. Типа киселя, только соленого. 900 гр. хлеба на трех “иждивенцев” по объему равнялось, как сегодняшней полбуханки, так как тот хлеб был соленый и влажный. Старшая сестра к тому времени была уже во Львове студенткой, вторая старшая сестра работала на военной зоне и свои 600 гр. хлеба съедала там, на работе, отцовская пайка 500 гр. тоже домой не попадала.

Жили на Макаренко, а за хлебом в 900 гр., надо было ходить каждый день на ул. Лютого к Красному Химику. Это через весь город пройти. За это разрешалось съесть добавку, если она была, так как хлеб взвешивали на весах, и добавка могла быть, а могло и не быть.

В 1946/47 году мама была пухлая. Пухлые ноги, как водой налитые и даже блестели. Треснет и вода потечет. Спасло то, что все, что ценного было в доме, все отвезли в западную Белоруссию за зерно и картофель. Ездили туда, где еще не было колхозов. Первый раз отец взял отпуск и съездил сам, а за вторым разом уже весной взял и меня с собою. Ехали главным образом на товарняках. А этих мешочников, а их сотни – гоняла транспортная милиция. В Дарнице нас ссадили с отцом, расспрашивают, чего, куда, почему нарушаете. Документ об отпуске у отца был. Он мне шепчет плач, плач. Пришлось поплакать, чтобы дядя милиционер отпустил. Зато из Дарницы вплоть до Тетерева или до Корыстеня доехали рабочим поездом с билетом. В Корыстене ночевали в запасных вагонах. Этой ночью проходил военный поезд, и кто не спал, попробовал цепляться на него – так по тех стреляли. Двух или трех подстрелили, а под утро кое-кого ограбили местные воры, то на утро было плача и гама, даже жутко было.

Далее все было гладко. И когда приехали в г. Мосты на ярмарку и отец мне говорит, сиди возле всех этих узлов и сторожи. Мне тогда в самый раз 14 лет исполнилось. Я всю дорогу, что ехали, не спал. Было необычно и интересно. И отец только отойдет от меня на 100м. в сторону, возвращается, а я уже сплю. Короче, была со мной морока. А как нас по селам расспрашивали за наши колхозы. Отец говорит, что хорошо, колхозы это хорошо. А они: чего же вы едете к нам за пищей? Это была целая комедия, а отец же приказывал. Ты смотри, не будь дураком, так как кто-то спрашивает с чистым сердцем, а есть среди них и такие тайные, чтобы сдать нас в НКВД.

Так я в конце и спрашиваю себя, какие же следствия голода. То, что это был геноцид украинского народа пробуют возражать лишь такие, как Моисеенко и П.Симоненко. А что удивляться, если они игнорируют желто-голубой флаг и не встают когда играет гимн Украины. Это нонсенс, что такие откровенные враги Украины стали народными депутатами. Мало того, что голодом убиенные не доработали до возраста, не оставили потомков, которых могли оставить, не долюбили, не допели. Не оставят доброго наследства на благо Украины, а те, которые остались, снова начинали свою жизнь с нуля, но уже психически травмированные. Я не говорю о тех, кто стал каннибалами или трупоедами. Мне мама говорила, что такие люди после голода долго не прожили. Или сошли с ума, или умерли.

Я хочу сказать о другом, что те что выжили и стали колхозниками, в конце концов, стали ворами. Одни уже воровали весной 1933 года посевное зерно. Кое-кто из них умер, кое-кто выжил. Потом воровали с поля кукурузу и свеклу, колоски и картофель, огурцы и помидоры. Ничего не скажешь, нужда заставляла. Эта кража мотивировалась тем, что я беру не чужое, а свое. Колхоз наш. И уже после Сталина крестьянин приходил в город и брал с завода то, или другое. Говорят самое тяжелое первый раз убить и украсть. Дальше проще все становится. Так в город перекочевала кража. Постепенно образовалось общество, в котором воровали массово. Наверху говорили, берут много, а внизу кто сколько сможет. Состоялась психологическая деформация общества.

Голод и репрессии привели к тому, что редко кто говорил то, что думал, а также мало кто делал то, что ему хотелось. Выработался принцип “одобрямс”. Такое общество долго существовать не могло. Оно уничтожило само себя.

Последнее. Почему о голоде официально заговорили на государственном уровне лишь на одиннадцатом году существования Украины. Все из-за того, что в Украине не состоялось изменения власти. Власть поменялась лишь креслами и кабинетами.

15.02.2003 г.

Скрыль И.Н.

<< НА ПЕРВУЮ