ГОЛОД 1945-1947 ГОДОВ НА ПОЛТАВЩИНЕ
 О. П. Ермак
ТРАГИЧЕСКАЯ СТРАНИЦА ИСТОРИИ ПОЛТАВЩИНЫ:
ГОЛОД 1946-1947 ГОДОВ

<< НА ПЕРВУЮ 
 

На судьбу полтавчан, как и всего украинского народа, в период советской власти выпало немало трудных испытаний, среди которых следует вспомнить и голод двух первых послевоенных лет - 1946 и 1947. Люди старших поколений еще и до сих пор помнят изможденную от жажды землю, редкие колоски на колхозной ниве, голодный блеск запавших глаз односельчан, опухших детей, женщин, стариков, преждевременные могилы жертв дистрофии.

Трагедия разыгралась вскоре после победного завершения Великой Отечественной войны, когда труженики села, напрягая последние силы, восстанавливали разрушенное в годы военного тяжелого времени хозяйство. А материальные затраты, нанесенные войной сельскохозяйственному производству, были огромные. Немецкие фашисты разрушили и разграбили 77 машинно-тракторных станций, 53 совхозы, сожгли свыше 36,4 тыс. колхозных зданий и 107 тыс. дворов колхозников.1 Если в 1941 г. в МТС и совхозах области было 6497 тракторов, то после освобождения Полтавщины их осталось 2198, количество комбайнов соответственно уменьшилась с 2040 до 886, грузовых автомашин с 4068 до 312 Почти весь рабочий и продуктивный скот был уничтожен или вывезен в Германию. Поголовье коней в области уменьшилось в 4 раза, большого рогатого скота - в 8 раз, свиней - в 20, а овец и коз - в 50,3

Но тяжелейшими были человеческие потери. На 1 января 1941 г. в Полтавской области проживало 2217,3 тыс. человек, на 1 января 1946 г. - 1760,7 тыс. Сельское население за указанное время сократилось почти на 20%.4 Тяжело тогда было на селе найти семью, в которой бы кто-то из близких не погиб на войне. Восстановление сельского хозяйства Полтавщины в основном легло на женские плечи. Из 537142 колхозников трудоспособного возраста в 1946 г. только 28,4% составляли мужчины.5 Конечно, такой низкий процент мужчин-колхозников поясняется прежде всего массовой гибелью их во время войны. Однако не только этим. Немало мужчин из колхозов было привлечено в промышленность, на строительство, лесозаготовки, восстановление угольных шахт Донбасса. Каждый год тысячи лиц сельской молодежи мобилизовали в промышленные ремесленные училища и школы ФЗУ. За период с 1943 г. по 1947 г. только в школе ФЗУ угольной промышленности из сел Полтавщины было направлено 20,8 тыс. юношей и подростков.6 После обучения в РУ и ФЗУ их выпускники домой, как правило, уже не возвращались.

Первые два года после освобождения Полтавщины от немецко-фашистских захватчиков сверхчеловеческими усилиями работников сельского хозяйства обеспечивался довольно высокий уровень заготовки зерна. В 1944 г., когда посевные площади области составляли 77% довоенных, Полтавщина дала государству 36826 тыс. пудов зерна (82% уровня 1940 г.), или 1/10 всего заготовленного хлеба в республике,7

И на одном голом энтузиазме людей, которые в годы войны и в тылу работали по-фронтовому, власть продолжительное время свою политику на селе строить не могла. Для получения стабильных урожаев и нормального поступления хлеба в государственные закрома нужны были серьезные мероприятия по укреплению материально-технической базы сельскохозяйственного производства, экономические рычаги стимулирования работы колхозников. Между тем, восстановление сельского хозяйства без надлежащих капиталовложений шло медленно. В 1946 г. колхозы области освоили 1738,4 тыс. гектаров земли, что составляло 85,6% довоенной площади.8 Из 2461 колхоза восстановили и ввели правильные севообороты только в 1062 колхозах.9 По сравнению с 1940 годом значительно уменьшилась пахота на зябь, серьезно сократилось травосеяние, Все это не могло не сказаться на снижении урожайности. Если в начале 1941 г. в колхозах было 44,3 тыс. голов коров, то в начале 1946 г. - только 14,1 тыс., свиней соответственно 298,9 и 93,8 тыс., овец и коз - 170,7 и 40,7 голов.10 На начало 1946 г. 11377 колхозных семей жили в землянках, во временно приспособленных для жилья помещениях проживало еще 11065 семей, то есть не имели собственных домов 45593 семьи.11

Административные методы руководства сельскохозяйственным производством, когда председатели колхозов и агрономы вынуждены были начинать пахоту, сев, прополку и сбор урожая по прямой директиве райкомов партии, конечно же, отрицательно сказались на агротехнике, сковывали инициативу земледельцев. Выступая на XVIII пленуме Полтавского обкома КП(б)У в марте 1947 г., где слушался вопрос о подъеме сельского хозяйства, первый секретарь обкома В.С.Марков упрекал тем председателям колхозов, которые в 1946 году, так сказать, "одурачивали" партию: "Имели место такие случаи, когда некоторые работники начинали проводить сев, и, боясь, чтобы их не разоблачили в том, что они рано начинали вести работу, на один-два дня раньше, скрывают это, и только тогда, когда начинают появляться сведения, они включают всю эту работу в сведения и потому они являются передовыми".12

Руководящие колхозные кадры назначались по прямому указанию партийных органов, а их формальное избрание на должности сборами членов артелей превращалось в пародию на принципы демократии. Председателями колхозов нередко становились люди случайные, без надлежащего образования. За наименьшее ослушание перед властными структурами, попытки защитить интересы колхоза или колхозников председатель немедленно лишался должности. В связи с этим текучесть кадров была огромной. В 1944 г. из 2161 председателя колхозов на Полтавщине сменилось 705 лиц, в 1945 г. - 956,13 в 1946 г.- 977.14 На 1 января 1947 г. только 10% глав правлений сельскохозяйственных артелей имели стаж работы на этих посадах свыше трех лет.15

В колхозах был весьма разбухший административно-управленческий аппарат. Из материалов годовых отчетов колхозов области за 1944-1945 гг. видно, что затраты на удержание управленцев в несколько раз превышали предусмотренные Уставом сельскохозяйственной артели. В 1944 г. по этой причине было перерасходовано 2,4 млн. трудодней и в 1945 г. - свыше 2,5 млн.16

Для колхозного крестьянства были установлены драконовские законы, которые наказывали за кражу нескольких килограммов зерна, картофеля или охапки соломы на долгосрочные сроки заключения. Зато представители партноменклатуры всех рангов без стыда залезали в амбары колхозов, как в свой собственный карман. Пользуясь полной безнаказанностью и злоупотребляя своим служебным положением, они бесплатно или по смехотворным ценам брали в колхозах зерно и другую сельскохозяйственную продукцию. Так, в 1945 г., после завершения сбора урожая по заданию заведующего финансово-хозяйственным сектором Полтавского обкома КП(б)В Ф.М.Шелудька, в районы области выехали представители обкома для закупки по низким ценам зерна для потребностей ответственных партработников. В Котелевском районе первый секретарь райкома партии дал указание председателю колхоза им. Буденного отпустить для обкома 2 тонны пшеницы. Зерно было выделено под расписку без оплаты его стоимости в колхозную кассу. В то же время Шелудько обратился еще и к секретарю Покровобагачанского райкома партии с просьбой отпустить 3 тонны пшеницы. Из колхоза им. Куйбышева снова же таки под расписку отпустили 1,3 тонны хлеба. Эти факты обнаружили представители ЦК КП(б)В уже осенью 1946 г., когда проводилась кампания против "разбазаривания колхозного имущества".17 Однако дело это наконец было спущено на тормозах, никто из виновных в злоупотреблениях не понес уголовной ответственности.

Районные руководители тоже ничем не отличались от своих коллег из обкома партии. В Пирятинском районе за 1945 год и за первое полугодие 1946 года с ведома и при содействии первого секретаря райкома КП(б)У с 69 колхозов района было бесплатно или по сниженным ценам отпущено лицам, которые не имели отношения к колхозному производству, 41,5 тонн зерна, 17,8 тонн муки, 9 тонн подсолнуха, 1 тонну масла, 42 тонны картофеля и много другой сельскохозяйственной продукции. По Лубенскому району за указанное время с 26 проверенных колхозов было продано за бесценок для работников райкома партии зерна 2,7 тонны, райисполкома соответственно 1,1 тонны, райземотделу - 2,3 тонны, райотделу МДБ - 0,3 тонны, райотделу милиции - 1,1 тонны.18

Понятно, что все эти злоупотребления подрывали основу благосостояния колхозников, разлагали руководящие колхозные кадры, толкали их в свою очередь на всяческие беззакония.

За свою трудную работу в сельскохозяйственном производстве колхозники получали чисто символическую оплату. В 1945 г. в среднем по Украине члены колхозов республики имели по 400 граммов зерна на трудодень. Еще худшее положение сложилось в неурожайном 1946 году, когда средний работающий колхозник по республике получил два пуда зерна.19 Характерно, что натуральную и еще более мизерную денежную оплату колхозники получали в конце года, после выполнения колхозом своих обязательств перед государством. Нередко члены артели годами не могли получить заработанное ими. Так, в колхозе "Красный партизан" Полтавского района в 1945 г. им было насчитано по 80 граммов хлеба на трудодень.20 И таких колхозов по области было немало.

От бесперспективности работы в колхозе у людей опускались руки. Несмотря на разные репрессивные мероприятия, колхозники старались избегать работы в колхозном производстве, получая средства к жизни от заработков на стороне или собственном огороде. С каждым годом увеличивалось количество крестьян, которые не выполняли установленного минимума трудовых затрат в колхозе (150 трудодней). В 1945 г. таких колхозников по области было 65 тыс.,21 в 1946 г. уже 69 тыс.22

Не имея надлежащей прибыли от работы в колхозном производстве, крестьяне рассчитывали, прежде всего, на свой приусадебный участок, который давал им 3/4 денежного дохода, почти всю животноводческую продукцию, картофель и овощи. Поэтому для колхозников, а также для рабочих и служащих, которые проживали на селе, каждая лишняя сотка земли была средством к выживанию. А государство в свою очередь стремилось всячески ограничить "частнособственнические инстинкты" крестьянина путем сокращения приусадебных участков и принудить его от зари и до зари работать в колхозе. Этой цели, в частности, служила налоговая политика, которая сводилась к обложению налогом каждого дерева и куста в садике колхозника, установления отягощающих норм сдачи государству мяса, молока и зерна из приусадебного хозяйства.

19 сентября 1946 г. ЦК ВКП(б) и Совет Министров принял постановление "О мероприятиях по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозах", в соответствии с которой у колхозников изымались "излишки" земли свыше установленных Уставом норм. Выполнения этого постановления осуществлялось с исключительной настойчивостью и в чрезвычайно короткие сроки. Уже на 20 ноября 1946 г. был осуществлен обмер приусадебных участков по всем колхозам Полтавской области. В результате этого мероприятия в 111824 дворах колхозников, рабочих и служащих обнаружили "незаконно захваченные" земли общей площадью 15433 га (то есть в среднем 13 соток на двор).23 Изъятые в этих дворах земельные участки, как правило, не могли быть включены к массиву колхозных земель вследствие чересполосицы. Конечно, такие непопулярные мероприятия вызвали справедливое негодование со стороны колхозников. Типичным в этом плане есть высказывания жителя села Котельвы П.И.Коростаева: "Колхозы отрезают приусадебные участки, а сами до ума их не доводят, люди голодные, а местные органы власти не идут им навстречу, а, наоборот, стараются вогнать в гроб".24

Все указанные объективные и субъективные причины, которые усложняли процесс восстановления села, в полной мере сказались и в 1946 сельскохозяйственном году. На этот год И.Сталин и его политическое окружение возлагали особые надежды, рассчитывая путем максимального расширения посевных площадей и увеличения норм хлебосдачи государству всеми категориями хозяйств, получить такое количество зерна, которое бы обеспечивало амбициозные планы возрастания промышленного и оборонительного потенциала Советского Союза, предоставления продовольственной помощи своим сателлитам из лагеря стран "народной демократии" и отмены карточной системы снабжения населения, введенной еще в период войны.

Комплекс полевых сельскохозяйственных работ в Полтавской области, как и в целом по стране, пришлось выполнять с большим напряжением. Не хватало всего: техники, горючего, рабочего скота, семена, фуража, продовольствия для земледельцев. В Лохвицком районе для посева зерновых культур нужно было 28 тыс. центнеров зерна, а в наличия оказалось только 12 тыс., сдачу собрали колхозники из собственных запасов.25

В начале апреля 1946 г. секретарь Лубенского райкома КП(б)В Д.В.Хейло в письме в Полтавский обком партии сообщал: "В большинстве сел района в деле питания колхозников тоже трудное положение. Полученный колхозниками на трудодни хлеб в большинстве уже потребленный, а в колхозах хлебных фондов, за счет которых можно было бы организовать общее питание на время полевых работ, нет. К тому нужно прибавить, что уже случаются зарегистрированные случаи заболевания людей на почве недоедания". В конце письма содержалась просьба выделить для питания населения колхозов 200 тонн зерна с условием возвращения его из урожая 1946 г.26

С аналогичной просьбой обращался в обком 26 мая 1946 г. и секретарь Великокрынковского райкома КП(б)В О.И. Поварицин: "Убедительно прошу помочь нам в предоставлении продовольственного займа в размере 50-60 тонн. Ежедневно ко мне приходят председатели колхозов им. Чапаева, им. Коминтерна и других и просят продовольственный заем. В колхозе им. Чапаева есть до 15 семей, дети которых начинают пухнуть. Есть такие семьи в других колхозах. Внутри района нет ресурсов для перебрасывания из колхоза к колхозу. Вчера приходили секретари парторганизаций и тоже просили предоставить семенной заем"-27

В машинно-тракторной станции области за весь 1946 год поступило 74 тракторы. 3523 машины, которые составляли тракторный парк МТС, были выпущенными еще до войны и полностью изношенные колесные тракторы В-2 и ХТЗ. В колхозах области насчитывалось 57457 коней и 48133 волов, что в переводе на условные лошадиные силы составляли 67170 л.с. Всего же энергетическая мощность МТС и колхозов составляло 119841 л.с. Нагрузка на одну условную лошадиную силу составляло 14,5 гектаров или 179% к нагрузке 1940 г. (8,1 га). Поскольку тракторов и рабочего скота для пахоты колхозных площадей не хватало, на весенние полевые работы в 1946 г. было задействовано еще и 80 тыс. коров колхозников.28

Уменьшения за годы войны поголовья рабочего и продуктивного скота не разрешало надлежащим чином обеспечивать грунт органикой. Если в 1940 г. колхозы области внесли приблизительно на гектар пашни 2 тонны органических и 31 кг минеральных удобрений, то под урожай 1946 года было заложено лишь 0,37 тонн гноя и 1,3 кг минеральных удобрений.29

Несмотря на все указанные трудности, благодаря усилиям работников сельского хозяйства план весеннего посева зерновых культур был выполнен в сжатые сроки на 100,4%.30 Своевременно провели прополку посевов и прочие необходимые агротехнические мероприятия. Но надежды на получение по крайней мере посредственного урожая не оправдались.

Свои коррективы в завышенные государственные планы хлебосдачи и скромные ожидания простых земледельцев внесла природа. В большинстве районов Украины, в особенности южных и юго-восточных еще зимой 1945/1946 гг. сложились неблагоприятные метеорологические условия. Снеговой покров был очень небольшой, часто происходили оттепели. Это привело к гибели значительных площадей озимых зерновых культур. Весна и лето оказались засушливыми. А такой жары, как в летние месяцы 1946 г., на Украине в XX столетии зафиксировано не было.

В 1946 г. на территории Полтавской области наблюдения за погодой вели 7 метеорологических станций (Гребенка, Лубны, Полтава, Веселый Подол, Гадяч, Миргород, Кобеляки). Однако данные за тот год по метеостанциям Миргорода и Кобеляк не сохранились. Да и сведений по пяти перечисленным станциям вполне достаточно, чтобы представить агроклиматические условия того времени. Зима на Полтавщине выдалась с нормальным снеговым покровом. Среднемесячная температура в области за период с мая по август 1946 г. тоже не была весьма высокой - +20,4 (за соответствующий период 1945 г. - +18 ), хотя в отдельные дни и недели возрастала до +30+35 С. Однако осадков в январе-августе 1946 г. выпало катастрофически мало. Среднемесячное количество осадков за это время составляла 25,6 гг, а за январь-август 1945 г.- 49,2 гг.31 Очевидцы припоминают, что от засухи земля на полях потрескалась и превратилась в камень.

В связи с неблагоприятными климатическими условиями зерновые культуры вызрели на два-три недели раньше и, соответственно, на такой же срок передвинулись вперед сроки сбора урожая. План сбора по площади засеву был выполнен на 100%. После косовицы и вывоза снопов колхозники, сельские служащие, дети по 2-3 раза прочесывали уже пустые поля, собирая там утерянные колоски. Специальные бригады раскапывали норы полевых мышей и сусликов с целью поиска зерна. Все собранное немедленно учитывалось и свозилось к колхозным амбарам.32

И все же урожай в Полтавской области, как и в целом по Украине, был получен крайне низкий. Если в последний предвоенный 1940 год на Полтавщине в среднем с гектара собрали по 17,1 центнера, в 1945 г.- 11,0 ц., то в 1946 г. лишь 7,2 ц.33 При этом следует иметь в виду, что в первые послевоенные годы урожайность определялась по так называемому видовому принципу, когда накануне косовицы специальные государственные чиновники на отдельных полях той или другой местности на глаз, выборочно устанавливали предвиденное количество зерна, которое должны были получить с гектара. Полученные результаты интерполировали на все площади колхоза, сельсовета, района, области. На основе таких сомнительных и, как правило, явным образом завышенных на 30-40% данных об урожайности, наконец, устанавливались планы сдачи зерна государству.

1946 год оказался неурожайным в 16 восточных областях республики (включая и Полтавскую), а также в Измаильской и Черновицкой областях. Казалось бы, в таких условиях правительство СССР должно было если не предоставить какие-то льготы, то, по крайней мере, уменьшить планы хлебозаготовки на Украине. И И.Сталин, не желая отказываться от своих амбициозных начертаний, на это не пошел. Наоборот, в конце июля 1946 г. государственный план, по которому Украине предполагалось показать 340 млн. пудов хлеба, был увеличен до 362,7 млн. пудов.34

Для Полтавской области окончательный план сдачи хлеба в государственные закрома устанавливался в размере 28781 тыс. пудов. В указанную цифру входили как обязательные поставки хлеба, так и натуральная оплата колхозами работ, выполненных государственными машинно-тракторными станциями, возвращения семенных займов, натуральный (гарнцевый) сбор за помол зерна на мельницах. Объемы этих поставок видно из нижеследующей таблицы.35
______________________________________________________________________
 

NN      Наименования секторов                                                       Годовой план,

пп       и источников поступления зерна                                            тыс. пуд

__________________________________________________________________________

1.    Обязательные поставки государству                                     18130

        в т.ч. колхозами                                                                      17700

        индивидуальными сдатчиками                                               430

2.    Натуроплата за работы МТС                                                  7620

3.    Возвращения семенных займов совхозами                            14

4.    Возвращения семенных займов колхозами                           500

5.    Обязательные поставки совхозами                                        1367

6.    Обязательные поставки подсобными хозяйствами              100

7.    Гарнцевий сбор                                                                        550

       Всего                                                                                       28781

Хлебозаготовительная кампания 1946 года началась по заранее отработанной в предыдущее время схеме: разного рода совещания и собрания накануне косовицы, агитационный шум на столбцах газет, социалистическое соревнование за право получить первую квитанцию о сдаче хлеба государству и т.п.. Все это шло сверху, а в низах - в колхозах, совхозах, единоличных крестьянских хозяйствах была реальная трудная борьба за хлеб. Первые два месяца хлебозаготовительной кампании (август-сентябрь) всегда считались решающими. В урожайные годы в эти месяцы в государственные закрома поступало 80% собранного хлеба. Но в 1946 г. ситуация сложилась иначе: на конец сентября план хлебосдачи по области был выполнен лишь наполовину. В сущности, колхозы показали государству все, что они могли реально показать, оставив себе минимум зерна на семя, питание и фураж. Выполнение явным образом нереального плана означало одно - поставить село на грань вымирания, резко сократить поголовье скота, лишить колхозы семени для весенней посевной кампании 1947 года. Это было очевидным руководителям всех рангов: от первого секретаря обкома до председателя колхоза.

И ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)В требовали от бюро Полтавского обкома партии немедленного выполнения всех обязательств по хлебозаготовке. В октябре 1946 г. в постановлениях ЦК ВКП(б) Полтавская область дважды упоминалась в числе отстающих по хлебосдаче государству.36 В этот же период, 3 и 14 октября ЦК КП(б)У в своих постановлениях отмечал неудовлетворительную работу руководства области по хлебозаготовках. 22 октября специально рассмотрен отчет первого секретаря обкома партии В.С.Маркова и уполномоченного министерства заготовок по Полтавской области на политбюро ЦК КП(б)У.37

В Полтавскую область был направлен уполномоченный ЦК ВКП(б) по хлебозаготовке - первый заместитель председателя Совета Министров УССР Л.Р.Корниец, группы руководящих работников ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У. Они выезжали на места, обследовали ход хлебозаготовки не только в отдельных районах, но и в отдельных колхозах и совхозах. За их представлением в октябре 1946 года на бюро Полтавского обкома КГТ(б)В стояли вопросы о состоянии хлебосдачи в Ирклиевском, Глобинском, Новосанжарском, Пирятинском, Великокрынковском, Оболонском и Диканском районах.38

Для работы по хлебозаготовке в районы сроком на 2-3 месяца также направлялись уполномоченные из числа ответственных работников обкома партии и облисполкома. Перед ними ставилась единая задача: любой ценой добиться выполнения плана хлебосдачи. Ради этого уполномоченные не останавливались перед крайними мерами по привлечению к партийной, административной или даже судебной ответственности руководителей низшего ранга, которые старались сохранить, по крайней мере, минимальное количество зерна в своем колхозе, сельсовету или районе. Докладной уполномоченного на такого руководителя - "оппортуниста" в обком КП(б)В было достаточно, чтобы через несколько дней человек оказался без партбилета и без работы. Вот типичная информация уполномоченного по хлебозаготовкам в Козельщинском районе заведующего сектором партийных кадров Полтавского обкома КП(6)В М.М.Сухинина от 10 января 1947 г., которая дает представление о методах его работы: "Все было поставлено на службу хлебозаготовок. В сельсоветах и колхозах были закреплены уполномоченные райкома КП(б)У і райисполкома (члены бюро райкома и районный актив). Установлена ежедневная информация райкома КП(б)У со стороны уполномоченных райкома, глав сельсоветов и колхозов. Отдельные недобросовестные уполномоченные по моему настоянию были сурово наказаны." Такие методы, по мнению Сухинина, "давали возможность держать нужное напряжение в работе по хлебозаготовкам и добиться за полтора месяца прироста на 20% к плану хлебозаготовок".39

За подганяльщиками - уполномоченными по хлебозаготовкам из обкома и райкомов партии в свою очередь присматривали контролеры из органов МДБ и МВД, которые присылали "компромат" уже на них. В докладной записке начальника управления МВД по Полтавской области М.Я. Приходченка В.С.Маркову от 4 ноября 1946 г. сообщалось: "Уполномоченные райкомов партии в колхозах (Машевского и Чутовского районов - Ред.) действуют еще недостаточно энергично, в результате чего надлежащие к сдаче государству зерновые и масляные культуры вывозятся слабо. Еще не преодолено сопротивление руководителей ряда колхозов". Далее шел перечень тех должностных лиц, которые не обнаружили надлежащей "активности" по выкачиванию хлеба.40

И, несмотря на все партийно-организационные мероприятия, хлеба в колхозах и совхозах от них не увеличивалось. По состоянию на 25 октября 1946 г. Полтавская область выполнила план хлебозаготовки на 57,8%. В одиннадцати районах области - Гельмязевском, Карловском, Миргородском, Золотоношском, Драбовском, Пирятинском, Градижском, Згуревском, Козельщинском, Чутовском, Котелевском план выполнен был только на 40-50%.41 27 октября 1946 г. в Полтаве было созвано совещание секретарей райкомов партии, глав райисполкомов, уполномоченных министерства заготовок по вопросу выполнения плана хлебосдачи. Выступающий на ней Л.Р. Корниец грозил разными наказаниями уже не только низовым работникам, а и первым руководящим лицам области: "Лично тов. Маркову и тов. Мартыненку (председатель облисполкома - Ред.) нужно покончить с методами убеждения и перейти к большевистской требовательности и решительным мерам. И если этого сделано не будет, то, безусловно, будут сделаны соответствующие выводы как с областными руководителями, так и районными". Далее Корниец требовал, чтобы колхозы, которые выполнили план хлебосдачи, сдавали аванс натуроплаты в счет 1947 г. Таким образом, даже сильные хозяйства оказывались без хлеба и колхозники в них были обречены на голодание. Корниец также дал указание не давать колхозникам после выполнения плана хлебопоставок качественного зерна на трудодни, а рассчитываться с ними зерноотходами.42

После этого совещания усилились судебные репрессии относительно председателей колхозов, глав сельсоветов и других низовых работников, которые старались оставить в колхозных амбарах даже мизерное количество зерна. В прокуратуре Полтавской области была создана специальная группа из 7 прокуроров, которые выезжали в районы с низким процентом выполнения хлебопоставок для возбуждения уголовных дел против председателей колхозов, которые не показали весь хлеб.43 В частности, к судебной ответственности были привлечены председатель колхоза "Степняк" Новосанжарского района Герасименко, который припрятал в амбаре 90 ц ячменя. За аналогичный поступок пошел под суд и председатель колхоза им. Кирова Покровобагачанского района Кишко, который не оприходовал 100 ц пшеницы.44

Одновременно с этим начали осуществляться жесткие мероприятия по так называемой "экономии" хлеба, который выделялся на продовольственное обеспечение населения. Со времен войны сложилось три вида цен на хлеб в зависимости от формы его реализации: государственная пайковая, государствено-коммерческая и рыночная. К сентябрю 1946 г. килограммовая пшеничная буханка по пайковой цене стоила 1 р. 50 коп., по коммерческой - 15 р. А на рынке стоимость такой же буханки уже равнялась 30-40 р.45 По пайковым ценам поставлялись рабочие и служащие государственных предприятий и учреждений и их иждивенцы. Этот контингент потребителей был ограничен, как и норма отпуска им хлеба по карточкам. Государственные коммерческие магазины, где цены были приблизительно в 10 раз высшими государственных пайковых, хлеб продавали без карточек, но с ограничением отпуска в одни руки. Покупать хлеб в коммерческих магазинах могли по спискам тоже определенные категории рабочих, служащих, интеллигенции, пенсионеров.

С начала сентября 1946 г. по решению директивных органов пайковые цены на хлеб и хлебопродукты были увеличены в 3-3,5 раза при одновременном снижении коммерческих цен на 10-20%. Это больно ударило по карману рядовых потребителей.46 С 1 октября нормы затрат муки и крупы для пайкового снабжения населения по стране уменьшилось на 21% в сравнении с сентябрьской нормой. На 57,7% урезалась реализация муки по коммерческим ценам, предназначенной для сельского населения. С пайкового нормированного снабжения снимались рабочие и служащие совхозов, МТС и их иждивенцы.47

В октябре 1946 г. в Полтавской области хлеб по карточкам по государственным ценам получали только 315,5 тыс. лиц (то есть 20% жителей области), из них в городах 261,5 тыс. лиц (131 тыс. работающих, 51,2 тыс. иждивенцев, 79,3 тыс. детей) и в сельской местности 51,4 тыс. лиц.48 На селе нормированные пайки получали Герои Советского Союза, председатели сельсоветов, небольшая часть инвалидов Великой Отечественной войны и круглых сирот. Карточки были разных разрядов: работающие рабочие и служащие в зависимости от характера выполняемой ними работы получали на сутки 700, 650, 600, 500, 450, и 400 граммов хлеба. Иждивенцы и дети имели половинную норму.49 По данным Полтавского областного центра "Укрглавхлеб" хлеб для населения выпекался низкого качества, влажный, с примесями кукурузы и зерновых отходов (до 40%),50

В октябре 1946 г. была проведена тотальная проверка правильности расходования хлеба, определенного для нормированного пайкового снабжения населения. С этой целью были созданы районные комиссии в составе председателя райисполкома, секретаря райкома партии, начальника райотдела МВД, райпрокурора и заведующего районного отдела торговли. Конкретно проверку распределения хлебных карточек по предприятиям и учреждениям осуществляли специальные бригады (130 бригад, 796 проверяющих). Было проверено 478 предприятий, 1112 учреждений, 46 домоуправлений, 640 других организаций. В ходе проверки было выявлено немало злоупотреблений со стороны служебных лиц, которые распределяли и отоваривали карточки. Например, в некоторых домоуправлениях Полтавы отдельные сотрудники имели по 3 карточки на лицо. В воинском госпитале Миргорода присваивались карточки больных, а потом перепродавались на черном рынке.51 Но общая тенденция проверки сводилась к тому, чтобы уменьшить контингент лиц, которые находились на нормированном снабжении хлебом, или же перевести их в низшие разряды снабжения. Со снабжения сняли свыше 4 тыс. лиц, в том числе 570 иждивенцев и 917 детей.52 Большинство инвалидов войны, сирот пайкового хлеба не получали. В трудном положении оказалась и сельская интеллигенция. Продовольственные фонды целевого назначения, из которых велось снабжение учителей, медиков, культработников, использовалось не по назначению. В Чутовском, Великобагачанском, Котелевском, Великокрынковском, Нехворощанском, Диканьском районах выдачу муки учителям задерживали по 2-3 месяца.53

В связи с неурожаем в колхозах и совхозах области сложилось крайне неудовлетворительное положение с кормами для скота. Если на 1 января 1946 г. в колхозах было в наличии 57,5 тыс. центнеров концентратов, то на 1 января 1947 г. лишь 7,8 тыс. Картофеля и корнеплодов соответственно было заготовлено 344,4 и 98,6 тыс., соломы яровой - 339,3 и 178,3 тыс. В перерасчете на кормовые единицы наличие кормов сократилось на 20,7%.54 Вследствие такого положения с кормами зимой 1946/1947 г., а также исключительно плохих условий пастбищного удержания начался падеж скота. Чтобы не допустить этого, власть разрешила массовый забой животных. Колхозникам, которые выполнили план мясосдачи за 1946 год, разрешалось сдавать мясо в счет 1947 года. Вследствие этого поголовье большого рогатого скота в колхозах Полтавской области с 1 января 1946 г. по 1 июля 1947 г. сократилось с 245,5 тыс. голов до 219,4 тыс., свиней, соответственно, с 93,8 тыс. голов до 36,2 тыс.55

Максимальная "экономия" хлеба путем сокращения пайковой его продажи, задержки выдачи колхозам зерна на трудодни, почти полное прекращение использования зерна на фураж желательных мероприятий не дали. Не смотря на все усилия партийно-советского руководства, годовой план хлебосдачи в Полтавской области был выполнен на 63,1%. В ряде районов области - Карловском, Згуревском, Миргородском, Козельщинском, Комышнянском, Пирятинском, Градижском процент выполнения плана не превышал 50-55.36

Полное игнорирование жизненных потребностей людей, стремления властных структур любой ценой выполнить спущенный свыше план хлебосдачи, в полной мере сказались уже в декабре 1946 г., когда партийно-советское руководство Полтавской области один на один осталось с проблемой, где взять продовольствие для голодающего населения. 28 декабря 1946 г. первый секретарь обкома партии В.С.Марков и председатель облисполкома М.М.Мартыненко обратились с письмом к секретарю ЦК КП(б)У Д.С.Коротченко и председателю Совета Министров УССР М.С.Хрущову, в котором сообщали, "что большинство колхозных дворов требует помощи продовольствием, поскольку продукты, собранные из огородов и полученные на трудодни, подходят к концу. Поэтому просим ЦК КП(б)В поставить вопрос в Правительстве СССР о выделении продовольственного займа в размере 20000 тонн, из расчета 1/2 центнера на колхозное хозяйство к началу сбора урожая".57

В декабре 1946 - январе 1947 гг. в селах Полтавской области появились десятки тысяч опухших от недоедания людей, из городских больниц начали поступать сообщение об умерших от дистрофии. На совещании председателей исполкомов сельсоветов 17 января 1947 г. о следствиях сельскохозяйственного 1946 года и задачи на 1947 год партийному руководству области пришлось признать факт начала массового голода, хотя его причины пояснялись только засухой и неурожаем. Выступая на совещании, первый секретарь Полтавского обкома КП(б)У В.С.Марков заявил: "Теперь нужно, товарищи, семьи, что плохо выгядят, что попали в затруднительные материальные условия поддержать... Можно найти средство и возможность спасти человека, если он, даже, имеет опухлость". В пожелательном плане Марков советовал председателям сельсоветов организовывать на местах столовые для голодающих, ловить в прудах и речках рыбу, выращивать ранний овощ, наладить по селам пищевую взаимопомощь.58 Конечно ж, работники низового советского аппарата, которые каждый день встречались с проблемой, чем помочь голодающим, подобными "советами" первого секретаря не удовлетворялись. В своих выступлениях они говорили об ужасной ситуации в селах и просили одного - предоставить конкретную продовольственную помощь.

В период с декабря 1946 г. по март 1947 г. системой облпотребсоюза на Полтавщине была развернута сеть пищевых пунктов на 26 тыс. лиц, где человек раз в день имел возможность съесть горячее блюдо (суп или затирку) и 100 гр. хлеба. С 15 марта 1947 г. контингент людей, которые питались в этих пунктах, увеличился до 50 тыс. лиц, а отпуск хлеба возрос до 200 гр. на человека.59 Хлеб и прочие продовольственные продукты для пищевых пунктов поступали из подсобных хозяйств потребсоюза и закупались у населения по средним рыночными ценами. Столовых системы облпотребсоюза было явным образом недостаточно для того, что обеспечить голодающее население. И вдобавок пользоваться их услугами могли далеко не все желающие, так как хлеб там отпускался по высоким коммерческим ценам. В период весенних полевых работ 1947 г. в большинстве колхозов тоже было налажено общественное питание для работающих в поле, но обед складывался, как правило, из миски супа или борща без хлеба. В пищу шло мясо дорезанного умирающего от недостатка корма скота. Весной люди собирали и ели молодую листву, траву, кору. Наибольшим деликатесом для сельского ребенка считался шмат жмыха или ложка мелясы, ростки рогоза и камыша.

Искать спасения от голода, тысячи колхозников из восточных и южных областей ездили в западноукраинские области, где урожай выдался намного лучшим, и покупали хлеб или выменивали его на носильные вещи. 3 мая 1995 г. республиканская газета "Голос Украины" опубликовала несколько докладных записок, направленных в 1946 г. секретарем Львовского обкома партии И.С.Грушецким и заведующим сельскохозяйственным отделом ЦК КП(б)У В.Я.Варшавским секретарю ЦК КП(б)У Д.С.Коротченко. В них сообщалось об огромном наплыве колхозников с Одесской, Киевской, Полтавской, Харьковской областей, а также с юга Российской Федерации уже летом 1946 г. В особенности беспокоило партийных вельмож то обстоятельство, что лица, которые прибыли из восточных областей, рассказывали правду о положении в своих колхозах и голоде. Такие "провокационные" рассказы усложняли проведение властью агитации среди западноукраинского крестьянства за коллективизацию сельского хозяйства. Для того чтобы не допускать приезда колхозников с востока, в Львовской и других областях Западной Украины на железнодорожных станциях действовали оперативные заградительные группы сотрудников транспортной милиции. Людей снимали с поездов и отправляли назад, по месту проживания, конфисковывали закупленный хлеб, штрафовали.60

Чтобы прокормиться, люди несли на базар последнюю одежду, надеясь продать или обменять на что-то съедобное. Цена буханки на черном рынке доходила до среднемесячной заработной платы рабочего или служащего. Доведенные до отчаяния люди переступали моральные принципы, шли на преступления. Кражи, грабежи стали обычным явлением. Криминогенную ситуацию, которая сложилась тогда на селе, довольно ярко охарактеризовал В.С.Марков на уже упомянутом совещании председателей сельсоветов в январе 1947 г. "Мы дали указание соответствующим службам,- говорил он,- о создании в каждом населенном пункте, в каждом колхозе из честных, добросовестных людей, коммунистов, комсомольцев, передовых людей-колхозников групп самообороны с вооружением этих людей. Чтобы они были не просто вооружены какой-то палкой, чтобы они были вооружены по-настоящему, и, если нужно, то могли бы навести надлежащий порядок, чтобы они были под рукой. Эту сторону нужно иметь в виду, так как участились случаи грабежей и нападений на общественную, социалистическую собственность, на собственность колхозов, кооперации, других государственных и общественных организаций".61

Страх голодной смерти ставил человека на грань сумасшествия, толкал на ужасные поступки. Не одно поколение украинских учеников изучало в школе печальный рассказ В.Стефаника "Новость", где шла речь об убийстве бедным крестьянином - галичанином своей маленькой дочурки из-за того, что он не имел возможности ее прокормить. Тысячи учителей украинской литературы на этом рассказе воспитывали у детей ненависть к "проклятому капиталистическому прошлому". В то же время в советском селе 1946-1947 годов разыгрались трагедии, которые и не снились В.Стефанику. 26 января 1947 г. в Козельщинский райотдел милиции поступила информация о том, что в селе Береживка у колхозника Василия Хейла исчезло двое детей. Милицейским следователям Хейло объяснил, что двух из своих пятерых детей - пятнадцатилетнего Сашу и тринадцатилетнюю Надийку - он временно отдал на содержание родственникам. Но проверка показала другое. Оказалось, что и сына, и дочурку В. Хейло убил и закопал в саду. Это ужасное преступление совершил потому, что не имел чем кормить всех своих детей.62 К сожалению, такие случаи на Полтавщине были не одиночными.

Имели место в нашем крае и акты каннибализма. 24 марта 1947 г. начальник управления внутренних дел Полтавской области подполковник милиции М.Я. Приходченко даже обратился в министерство внутренних дел УССР с просьбой разъяснить порядок рассмотрения дел относительно лиц, обвиняющихся в людоедстве. Поскольку факты таких преступлений считались крайне нежелательными для огласки, было принято решение дела о каннибализме рассматривать внесудовым порядком через особое совещание при МВД СССР.63

Летом 1947 г., когда созревал хлеб нового урожая, начались массовые кражи зерна. За двадцать дней июля в Украине было разоблачено 4138 случаев краж, из них более всего в Полтавской области - 353. Характерно, что в своем большинстве это были срезания недозрелых колосков. Из них люди готовили затирку и таким образом спасались от голодной смерти.64 И это был весьма дорогой способ выживания. Ведь каждый арестованный за мелкую кражу зерна, согласно закона от 7 августа 1932 г., что получил в народе название "закона о пяти колосках", получал сроки заключения от 5 до 10 лет.
Голод, который охватил Полтавщину, совпал во времени с проведением такой важной политической кампании, как выборы в Верховный Совет УССР, Партийное руководство области обнаружило особое беспокойство тем, чтобы недовольство людей продовольственным положением не сказалось на заранее запрограммированных результатах избирательной кампании. Об этом прямо говорил первый секретарь Полтавского обкома партии В.С. Марков на одном из партактивов в январе 1947 г.: "Трудности, которые теперь имеются, могут быть преодолены, если к тому будет приложена большевистская рука, в особенности сейчас, в связи с выборами в Верховный Совет УССР. Если не будем сами вести такой работы, то ее будут вести враги и открыто, и замаскировано".65
Полтавский обком и райкомы КП(б)У делали все зависящее от них, чтобы избирательная кампания прошла без всяких инцидентов. Созывали специальные пленумы и совещания парткомов всех рангов, сборы пропагандистов и агитаторов, где шел инструктаж, как "нейтрализовать" протесты людей против тоталитарной системы, которая в мирное время довела страну до голода. Выборы прошли извне спокойно. За "блок коммунистов и беспартийных" проголосовали, как всегда, 99,9% избирателей. Но в информационном сообщении к ЦК КП(б)У об итогах выборов на Полтавщине от 7 февраля 1947 г. секретарь Полтавского обкома партии по пропаганде В.С.Волгин вынужден был констатировать, что во многих бюллетенях, изъятых из избирательных урн, были такие типичные приписки, сделанные избирателями: "Дайте хлеба, хочу есть!", "Я буду голосовать за того, кто дает жизнь, а не голод", "Товарищ депутат! Дайте хлеба - гибну!"66

Органы безопасности и внутренних дел с тревогой информировали партийное руководство Полтавы и Киева о нарастании недовольства трудящихся в связи с отсутствием продуктов питания в городах и селах в начале 1947 г. Вот типичные высказывания людей. Колхозник сельскохозяйственной артели "Верный путь" Кобеляцкого района Ф.П.Колесник в частном разговоре заявил: "Нам говорили, когда мы ехали с фронта: вы будете обеспечены и ваши семьи также. Вот нас и обеспечили. Так, спрашивается, за что же мы воевали, за что мы стали калеками, а другие головы сложили? За то, чтобы быть голодными и пухнуть от голода ?"67 Еще более категорически сформулировала свои мысли жительница Полтавы М.И.Андрусенко: "Просто решили выморить людей голодом; наше государство имеет достаточное количество хлеба, но совсем не проявляет заботы о людях".68

Страшные следствия голода стали в особенности ощутимыми весной 1947 г., когда были исчерпаны последние продовольственные запасы. Предоставлять надлежащую помощь больным дистрофией медицинская служба области не имела возможности, так как не хватало больничных кроватей в сельских лечебных учреждениях (в 1947 г. их было 2432 против 2623 больничных кроватей в 1940 г.)69, продуктов питания для больных, лекарства, витаминов. В городские больницы больных от недоедания из села почти не брали из-за перегруженности городскими голодающими. По данным облуправления внутренних дел весной 1947 г. из общего количества заболевших дистрофией, в Кременчугском районе насчитывалось 1141 лиц, в том числе 849 детей, но лишь трое больных - голодающих из села были госпитализированы, а остальные находились дома и не имели надлежащей медпомощи.70 Несколько лучшим было положение в Миргородском районе, где из 1700 от недоедания в марте 1947 г. 200 дистрофиков положили в больницу.71

Попасть в больницу больному дистрофией человеку, еще не означало спастись. Ведь для больного от голодания прежде всего нужно было полноценное диетическое питание, а во многих больницах организовать его не было возможности. Например, начальник Полтавского облуправления МГБ М.Я.Чередниченко сообщал обкому партии, что в мае 1947 г. в Диканьском районе в трех больницах, где лечились больные дистрофией, суточный рацион питания состоял из 250 граммов хлеба и тарелки супа.72

В официальных отчетах органов здравоохранения Полтавской области (кстати, не предназначенных для опубликования) заболеваемость дистрофией и смертность (летальность) от нее даже не фиксировались. Так, в отчете о работе сельских больничных учреждений области за 1947 г. безапелляционно утверждается: "Смертность в сравнении с 1946 г. по всем видам заболеваний уменьшилась, за исключением терапевтической смертности, увеличение которой поясняется поступлением трудного контингента больных в сельские больницы".73 На самом деле же, процент летальности на 100 койко-мест в 1947 году резко увеличился в сравнении с 1946 годом и с 1948 годом. В 1946 г. количество летальных случаев на 100 койко-мест составляла 3,6%, в 1947 г.- 5,9%, в 1948 р- 2,8%.74

Материалы демографической статистики дают возможность приблизительно определить общее количество умерших от голода 1946-1947 гг. в тогдашних территориальных границах Полтавской области. Для этого нужно обратиться в сравнительную таблицу о смертности населения области в 1946 и 1947 годах. 75


Месяц
Зафиксировано случаев смертности


 

Как видно из таблицы, смертность населения Полтавской области в 1947 году в сравнении с 1946 годом увеличилась на 14063 случая, или на 199%. В частности, смертность в городах выросла вдвое, в селах - на 153%. Наибольшее количество умерших было зафиксировано в феврале-сентябре 1947 года. После того, как люди получили хлеб из нового урожая, обстановка стабилизировалась и смертность населения области вошла с октября 1947 г. в нормальные рамки. Для выяснения естественного движения населения Полтавской области в 1947 году обратимся к такому демографическому показателю, как коэффициент смертности на 1000 душ населения. В 1945 г. этот коэффициент составлял 9,6 в 1946 г. - 9,9 и в 1947 г. - 15,976 Наибольший коэффициент смертности был в Кременчугском (30,1), Зеньковском (21,1). Сенчанском (21,1), Гадячском (19,0) и Комышнянском (18,50) районах. Никаких эпидемий или других причин резкого повышения смертности населения области, кроме голода в 1947 году, не было, и потому 10-12 тыс. лиц умерших, что превысило уровень смертности в 1946 году, можно ориентировочно считать жертвами голода. Поскольку коэффициент рождаемости в первые послевоенные годы оставался еще довольно значительным, то естественное движение населения Полтавской области в 1947 году оказалось плюсовым. Того года естественный прирост по области составлял +2,8 тыс. лиц, а в 1946 году соответственно +19,1 тыс. лиц.77
В отличии от 1932-1933 гг., когда на Полтавщине удельный вес умерших от голода был чуть ли не наибольшим в Украине, во время голода 1947-1947 гг. количество жертв в области было значительно меньшим. Но это ни в коей мере не снимает ответственности с партийно-советского руководства Советского Союза, УССР и области за народную трагедию.
К сожалению, печальную годовщину голода 1946-1947 гг. мы отмечаем в условиях четвертого демографического кризиса, который за XX столетие переживает народ Украины. Начиная с 1991 г., смертность на Украине и в Полтавской области превысила рождаемость (в 1994 г. по области население уменьшилось на 12 тыс. лиц, в 1995 г.- на 14 тыс.), что можно отнести за счет ухудшения социально-экономической ситуации и жизненного уровня людей, загрязнения окружающей среды, Чернобыльской катастрофы, распространения социальной апатии.

Указатель источников

1. Государственный архив Полтавской области(далее ДАЛО).- Ф.Р-4085.- Оп.3- Спр.230.- Арк.4.
2. Там же - Ф.Р-3938.- Оп.2- Спр.40.- Арк.16.
3. История городов и сел Украинской ССР Полтавская область.- К.: Главная редакция УРЕАН В ССР, 1967- С.51.
4. ДАПО.- Ф.Р-3938.- Оп.1.- Спр.225.- Арк.139.- Оп.2.-Спр.334.- Арк.1.
5. Там же - Ф.Р-3400- Оп.2- Спр.130- Арк.2.
6. Там же - Ф.Р-4085-Оп.З- Спр.230- Арк.10.
7. Там же.- Арк.11; Голос Украины.- 1995.- Из июня.
8. Там же - Ф.П-15- Оп.1- Спр.341.- Арк.1.
9. Там же.- Арк.70. .
10. Там же.- Спр.711.- Арк.49.
11. Там же,- Оп.1.- Спр.343- Арк.16.
12. Там же
13. Там же,- Спр.343- Арк.215.
14. Там же.- Спр.341.- Арк.83.
15. Там же.- Спр.463.- Арк.92.
16. Там же.- Арк.ЗЗ.
17. Там же.- Оп.2.- Спр.518- Арк.37.
18. Там же.- Оп.1.- Спр.440.- Арк.47.
19. Маковійчук ИМ., Пилявець Ю.Г. Голод 1946-1947 гг. в Украине//Страницы истории Украины XX столетия: Пособие для учителя.-К.:0миро, 1992.- С.172, 188.
20. ДАПО- Ф.П-15- Оп.2- Спр.712- Арк.50.
21. Там же. - Оп. 1.- Спр. 114. ~ Арк. 7.
22. Там же.- Ф.Р-3400- Оп.2.- Спр.130.- Арк.2.
23. Там же- Ф.П-15-Оп.1- Спр.341- Арк.74.
24. Білас И. Голокост на Украине в 1946-1947 годах. Особенности деятельности карательного аппарата // Научный сборник Украинского Свободного Университета. Юбилейное издание по поводу 70-ліття УВУ- Мюнхен, 1992.- С.68.
25. ДАПО- Ф.П-15- Оп.2- Спр.601- Арк.39.
26. Там же - Арк.25.
27. Там же - Арк.31.
28. Там же - Оп.1.- Спр.341.- Арк.63.
29. Там же - Спр.343- Арк.20.
30. Там же.- Спр.341.- Арк.65.
31. Справка Государственного комитета Украины по гидрометеорологии N 03-45 Г/209 от 4 августа 1995 г.
32. ДАПО- Ф.П-15- Оп.1- Спр341- Арк.70.
33. Там же - Спр.463.- Арк.9.
34. Маковійчук 1.Г., Пилявець Ю.Г. Вказ. работа.- С.176, 177.
35. ДАПО- ФЛ-15- Оп.1- Спр.446- Арк.11.
36. Там же
37. Там же
38. Там же - Арк.5.
39. Там же - Оп.2- Спр.595- Арк.17.
40. Там же - Арк.119.
41. Там же - Оп.16.~ Спр.446- Арк.11.
42. Там же - Арк.131, 138, 139.
43. Там же - Арк. 122, 123.
44. Там же.- Арк. 13, 16.
45. Там же - Оп.2.- Спр.509- Арк.9.
46. Там же
47. Кожукало 1. 1946-1947 года: неизвестный голод// Советское образование.- 1990- 19 января.
48. ДАЛО- Ф.П-15- Оп.2- Спр.717- Арк.38.
49. Там же .- Арк.112.
50. Там же .- Арк.122.
51. Там же .- Оп.1.- Спр.447.- Арк.14, 15, С.
52. Там же - Оп.2.- Спр.717.- Арк.116.
53. Там же - Арк.117, 118.
54. Там же - Ф.Р-3938- Оп.2- Спр.661- Арк.42.
55. Там же - Спр.660.- Арк.6.
56. Там же - Ф.П-15- Оп.16- Спр.463.- Арк.92.
57. Там же ,- Оп.2.- Спр.518.- Арк.49.
58. Там же - Ф.Р-4085- Оп.З- Спр295- Арк.44-46.
59. Там же - Оп.16- Спр.463.- Арк.99.
60. Голос Украины.- 1995.- Из июня.
61. ПОДА- Ф.Р.-4085- Оп.3- Спр.295- Арк.44.
62. Білас И. Вказ. работа.- С.66.
63. Там же - С.70, 71.
64. ПОДА- П-35- Оп.1- Спр.110- Арк.131.
65. Там же - Ф.П-15- Оп.2- Спр.518- Арк.47.
66. Там же .- Спр.628.- Арк.45.
67. Архив УСБУ по Полтавской области.- Спр.26.- Арк.10.
68. Білас И. Вказ. работа.- С.68.
69. ПОДА.- Ф.П-15.- Оп.1- Спр.463- Арк.47,48.
70. Білас И. Вказ. работа,- С.68.
71. Там же
72. Архив УСБУ по Полтавской области.- Спр.26.- Арк.70.
73. ПОДА- Ф.Р-4388.- Оп.2- Спр.37- Арк.2.
74. Там же - Спр.57.- Арк.219.
75. Там же ,- Ф.Р-3938.- Оп.1.- Спр.225.- Арк.63.- Оп.2,-Спр.742- Арк.1-3.
76. Там же .- Оп.2.- Спр.536- Арк.63.- Спр.742- Арк.1-3.
77. Там же - Спр.537- Арк.13-14- Спр.742- Арк.7-8.

<< НА ПЕРВУЮ