|
Передо мною письма, автобиография, сберегательная книжка,
фотокарточка, которым больше полвека. От времени бумага пожелтела, местами
потерлась, черный текст выцвел. И все же они, эти, на первый взгляд, обычные
бумаги и сегодня воплем кричат, принуждают мысленным взором взглянуть в тот
страшный тридцать седьмой, когда человеческая жизнь в любой миг могла
оборваться от эпидемии оговоров и инкриминаций, которая охватила всю страну.
Никто не был гарантирован от ареста и расстрела. Так как энкаведовцы имели
свой план выявления "врагов народа", и выполняли его неуклонно. Но об этом
не знал, не ведал комсомолец Василий Коцегуб (верней, бывший комсомолец, так
как после ареста отца его сразу же исключили из рядов союза), когда писал
письмо наркому внутренних дел СССР Ежову. В нем он с уважением обращается к
этому сталинскому палачу, называя его "дорогим". Ведь он (да и не только он)
верил своим вождям, считал их кристально честными, справедливыми, и что
только они могут положить конец злоупотреблениям местных властей, так как
просто не знают, что творится на Зеньковщине, Полтавщине.
Так вот, юноша, когда писал письмо наркому, был уверен, что тот посоветует,
как ему жить, поможет установить правду, защитит его отца, честного
коммуниста, от клеветы. Не знаю, может со временем Василий убедился в своей
наивной вере к "родному отцу" Сталину, к его соратникам, когда его,
первокурсника Харьковского пединститута, отчислили из студентов как будто в
связи с призывом на службу в Красную Армию, но не взяли, так как он сын "врага
народа". Однако и в институт ему дверь была закрыта. А парень был способным,
в особенности силен в математике. Недаром его послали преподавать этот
предмет в семилетку села Удовиченки. Думаю, что и после всего этого Василий
Коцегуб не утратил веру в "вождя народов", так как не раз он успокаивал свою
мать Устину Петровну: "Знал бы Сталин, что здесь делается, не сдобровать бы
им". Когда же началась война, он пошел на фронт. Одно всего письмо получили
родные от него с города Стрый. Возможно, с именем Сталина Василий и полег
там в те первые трагические дни войны. И только в 1944 году Устине Петровне
вручили сообщение, что ее сын пропал без вести. Ни даты, ни места его гибели
не знают и сегодня его родные и близкие. Как и не знали о судьбе своего отца
- Ивана Артемовича Коцегуба. Только в 1956 году на письмо дочери Анны
Ивановны Мотузки областная прокуратура сообщила, что его отец был осужден
особой тройкой на 10 лет без права переписки и умер 21 октября 1941 года от
сыпняка. Однако это была обычная "липа". Даже после XX съезда партии
говорилась лишь полуправда. Такой ответ, наверное, не удовлетворил Анну
Ивановну, и она в 1958 году снова обращается с письмом к областному
прокурору. Через год она получила сообщение, что Иван Артемович Коцегуб
реабилитирован из-за отсутствия состава преступления. Тогда же жене Коцегуб
Устине Петровне на ее ходатайство о выплате двухмесячной заработной платы
пострадавшего районное начальство разъяснило, что такие возмещения не
распространяется на колхозников. Ничего не получила она и за конфискованное
имущество, которое принадлежало арестованному. Более того, не выплатили ей и
денежный вклад в сумме 200 рублей, сделанный Иваном Артемовичем еще в 1934
году в Лютенско-Будищанскую сберкассу. Думаю, что это сделано совсем не по
закону.
Если теперь родные и были удовлетворены тем, что Иван Артемович Коцегуб
оправдан, что он не совершил никакого преступления перед народом, перед
своей совестью, однако по партийной линии он еще долго не был восстановлен.
Оставалось для них загадкой, в чем крылась его вина, как случилось, что он
умер от тифа. В такой неуверенности минуло еще тридцать лет. И вот, в конце
концов, настал долгожданный день, когда все точки над "и" были поставлены.
Постановлением бюро Полтавского обкома Компартии Украины от 22 июня 1989
года И.А. Коцегуба реабилитировали в партийном отношении (посмертно). Теперь
можно сказать и о том, что так долго скрывалось и придумывалось. На самом
деле все было по-иному и довольно оперативно, так как рассмотрение дел
арестованных решалось, так сказать, конвейерным способом. Иван Артемович
Коцегуб был арестован 29 сентября 1937 года. А уже 25 октября постановлением
особой тройки УНКВД по Харьковской области он был осужден в соответствии со
статями 54-2, 54-7, 54-8, 54-11 УК УССР к расстрелу. 31 октября 1937 года
приговор выполнен в г. Харькове.
И снова в который раз перечитываю письма Ивана Артемовича, которые он писал
секретарю Харьковского обкома партии Гикалу, секретарю ЦК КП (б)У Косиору.
Это не просто письма - это исповедь коммуниста перед своим старшим товарищем,
перед своим партийным вожаком. В них он детально описывает каждый свой шаг,
почти каждый день своей жизни. Настоятельно просит разобраться в его деле,
защитить от своеволия, вернуть в ряды коммунистов. Нет, он не просит, а
молит прислать комиссию, которая бы объективно рассмотрела все те обвинения,
которые были предъявлены нему на закрытом собрании Зеньковской районной
организации. Несколько раз Коцегуб старается лично встретиться с партийными
руководителями, чтобы они его приняли и выслушали. Но напрасно, добиться к
ним не так просто. Но они и не желали такой встречи, так как на Коцегубе
стояло уже своеобразное клеймо "врага народа". Когда он пришел к секретарю
Зеньковского райкома партии Лекарева, то тот даже не пригласил в кабинет, а
в коридоре второпях заявил: "Исключили из партии за то, что пригрел
троцкиста Ниценка, и за то, что ходил встречать немцев в восемнадцатом".
Думал добиться правды у секретаря Харьковского обкома партии Гикала, но там
не разрешили даже зайти в помещение. Так ни с чем и возвратился домой. А
районная газета "Большевик Зеньковщины" не промедлила развенчать его "подлые
действия", добавив ко всем тем обвинениям еще и то, что он "оказывал
содействие" кулакам разваливать колхоз.
Сейчас даже тяжело вообразить, что творилось в душе этой безвинной жертвы
оговоров и своеволия на протяжении более семи месяцев. Правление колхоза,
где он председательствовал несколько лет, коммунисты сельской
территориальной организации, которую еще вчера он возглавлял, теперь
сторонились его, обходили десятой дорогой, чтобы самим не попасть в список "врагов
народа". А приходили дети из школы, он видел слезы на их глазах, так как там
на них смотрели, как на зачумленных. Хотя надо отдать должное рядовым
колхозникам, которые стали на защиту своего председателя и писали письма и в
область, и в республику. Однако на них никто не обращал внимания. А в них
люди писали правду, так как хорошо знали и его отца, и его самого с малых
лет, и все, что он делал, что было на глазах односельчан. Его биография
похожа на тысячи других тружеников-крестьян.
Иван Артемович Коцегуб родился 30 июня 1894 года в селе Лютенские Будища в
бедняцкой семье. У отца кроме саманной хаты под соломой и неважного сарая
ничего не было: ни земли, ни скота, С ранней весны и вплоть до первых
морозов он ходил на заработки в Катеринославскую губернию. Гнул спину то у
помещика Гладкого, то у богача Падины. Маленький Иван с малых лет летом пас
общественное стадо, а зимой бегал в школу, так как очень хотелось научиться
писать и читать. Ему посчастливилось закончить четыре класса
церковно-приходской школы. А с пятнадцати лет Иван вместе с отцом мерил путь
на Екатеринославщину, чтобы заработать какую-то копейку.
Шел второй год империалистической войны. Ивана Коцегуба забирают в армию.
Попал в 272-й Гдовский полк. Несколько месяцев обучения, и вот уже он
командир отделения. Бои, окопы, отступления. Неудовлетворенные солдаты, так
как не желали умирать за царя - батюшку, за капиталистов и помещиков. Здесь
же в окопах впервые услышал Иван Коцегуб ленинское слово правды, которое
несли солдатам большевики. А потом грянул семнадцатый. Его среди других
избирают в полковой революционный комитет. А в январе 1918 года он
возвращается в родное село. В Лютенских Будищах, как повсюду, только и
разговора о земле: когда же будут ее делить. Помещик Будка куда-то исчез, и
крестьяне пошли к его лесу, чтобы нарубить на топливо. Иван тоже привез
санки дровишек. Со временем селом поползли слухи, что идут гайдамаки, а с
ними немцы, якобы уже они появились и в Бирках. Решили пойти в разведку,
убедиться, правда ли это. Вчерашнего солдата Ивана односельчане тоже
попросили сходить: кто-кто, а он в самом деле узнает, действительно ли идут
немцы, так как недавно воевал с ними. В тридцать седьмом "доброжелатели" об
этом ему напомнят, и еще и прибавят, что хлебом-солью встречал Коцегуб
немцев. А о том, что за те сани дров избили чужеземцы отца и наложили 500
рублей контрибуции, вишь, забыли. Иван не только не радовался их приходу, а
все время перепрятывался. Когда же немцев выгнали из Полтавщины, Иван
Артемович вступает в Красную Армию. Его назначают командиром 7-й роты 395-го
пластунского полка. Все время в боях, походах, громил Деникина. Простудился,
пролежал несколько месяцев в госпитале, а оттуда, по состоянию здоровья
отправили домой.
В Лютенских Будищах будто его ждали. Сразу же избирают членом волосного
исполкома, а также назначают волосным военкомом. Беспокойно тогда было в
нашем крае. Свирепствовали банды Махно, Крестового, Мандика. Иван Артемович
Коцегуб добровольно вступает в маневровую группу, созданную губвоенсоветом
для борьбы с бандитизмом на Полтавщине. Он стал командиром 1-й тачанковой
сотни. Как огня бандиты боялись этого отряда, но и охотились за его
командиром. И все же тогда не полег от бандитской пули, правда, дом таки
сожгли, еле спаслась Устина Петровна с детьми. Вступил в брак Иван Артемович
рано, еще до призыва в царскую армию, на такой же беднячке, как сам. Вместе
ходили на заработки в Катеринославскую губернию.
В конце концов, крепко стала Советская власть на Полтавщине. Иван Коцегуб
направляется работать объездчиком государственного лесничества и там
трудится до 1926 года. Хотя и хорошо ему на этой работе, однако его,
крестьянина из деда-прадеда, манила земля. Односельчане избирают Ивана
Артемовича председателем земельной общины, а через год - председателем
Лютенско Будищанского сельсовета. В 1929 году его принимают кандидатом в
члены ВКП (б). Как председатель сельсовета Коцегуб пользовался авторитетом у
жителей села, был на хорошем счету и в райисполкоме. Когда встал вопрос о
том, чтобы подтянуть дела в Великопавловском сельсовете, то районное
руководство решило послать туда на должность председателя именно его. В
скором времени и этот сельский Совет вышел в передовые. В марте 1930 года он
снова возвращается в родное село, возглавляет исполком сельского Совета. Это
было время сложное и неспокойное. В Лютенских Будищах начали создаваться
колхозы. Сначала их организовали целых девять. Начала свою производственную
деятельность машинно-конная станция, в распоряжении которой были кони,
плуги, сеялки, молотилки, другой инструмент. В следующем году мелкие артели
объединились в четыре колхоза - "Победа", "Ленинский путь", "Новая жизнь" и
"Надежда" (со временем, после убийства Кирова, начал носить его имя).
Организация колхозов - не простое было дело. Надо было убеждать крестьян в
преимуществе коллективного хозяйствования, а нередко и принуждать их
вступать в артели. Иван Артемович умел общаться с людьми, подбирать ключик к
крестьянской психологии. Умел защитить бедняцкие семьи. Возможно, своей
чуткостью к людям в определенной мере ограничил бедствие того голодного
тридцать третьего. Именно тогда колхозники артели "Ленинский путь" избирают
Коцегуба председателем правления. На этом посту он честно служил вплоть до
марта тридцать седьмого. Понемногу колхоз вступал в силу, у людей зарделась
надежда. Иван Артемович старался изо всех сил, чтобы артель не пасла задних,
чтобы поля родили щедро, чтобы животноводческие фермы были продуктивными.
Много председателей-коллег по-доброму завидовали ему, но были и такие,
которые при случае готовы были подставить ножку или оговорить его.
В очерке "Лютенські Будища", что включен в том "Полтавская область",
несколько страниц отведено минувшему и современному этого большого села
Зеньковского района. В нем довольно детально рассказывается о создании
колхозов, о их основателях, помещены их фотографии. А вот об Иване
Артемовиче Коцегубе ни слова, будто его никогда не было, будто он и не
трудился на этой земле. Думаю, что это "белое пятно" настало время заполнить
правдой, отдавая дань этому человеку.
Но давайте возвратимся к событиям того страшного и трагического тридцать
седьмого. После того, как Ивана Артемовича Коцегуба исключили из партии, для
него настали черные дни. Он хорошо понимал, что это его политический
расстрел, а впереди ждет физическое уничтожение. В стране проходила кампания
выявления "врагов народа", которые тихой сапой действовали повсюду, ждали
благоприятного момента, чтобы повалить Советскую власть. Читая об этом в
газетах, он мысленно спрашивал себя: "Неужели и я враг? Может, это не я
бился с деникинцами, громил банды Махно, Крестового? А Советскую власть
укреплял на селе, организовывал колхозы, не досыпал ночей, переживал за
народное дело? Кто же я тогда?". Болевые раздумья, гнетущие мысли. И так
каждый день, каждую ночь.
Догорал осенний день 28 сентября 1937 года. Последний день, прожитый им в
родном селе. Несколько милиционеров, которые прибыли с Зенькова, зашли в дом,
принудили Ивана Артемовича одеться и повелели его с собою. Больше его родные
никогда не видели. Утром Устина Петровна пошла в райцентр, в милицию. Но там
на нее накричали, сказали: "Если хочешь, то и тебя заберем". Так ни с чем и
возвратилась вся в слезах домой. Потом ездила в Харьков, но и там ничего не
узнала.
А тем временем Коцегуба мордовали в энкаведовских застенках, выбивали
признания. И своего достигли. В следственном деле под номером 45025 черным
по белому, как говорят, записано, что Коцегуб Иван Артемович служил у
гетмана, был активным участником антисоветской националистической
организации, которая готовила вооруженное восстание против Советской власти
с целью отторжения Украины от СССР и создания "независимого"
буржуазно-фашистского государства. Однако следователям показалось, что этих
страшных обвинений мало. Поэтому ему сфабриковали еще и такое: проводил
террористические акты против руководителей Коммунистической партии и
Советского правительства. Но кого он убил из руководителей и когда это
совершил? Вот этого они не придумали. Оказалось, что и этого еще
недостаточно. Ему предъявляют обвинение во вредительстве, дискредитации
мероприятий советских органов, в вербовке новых членов подпольной
организации. А в конце, как всегда, было записано, что Коцегуб И.А. признал
себя виновным, а его вражеские действия разоблачаются показаниями Колесника
Л.Г. (работал до ареста заведующим Зеньковским отделением "Облколхоз
птицефермы") и очной ставкой Наливайко Андрея Викторовича, который
возглавлял Зеньковский райземотдел, был членом бюро райкома партии (тоже
тогда был арестован и расстрелян).
После всего того, что "причинил" партии и народу Иван Артемович Коцегуб, о
помиловании или смягчении приговора не могло быть и речи. В постановлении
особой тройки записано: "Коцегуба И.А. расстрелять, имущество, которое
принадлежит лично ему, конфисковать". Приговор был выполнен. Так трагически
оборвалась безвинная жизнь гражданина, коммуниста. С того фатального момента
минуло почти шестьдесят пять лет. Как видим, длинная была дорога к правде. А
родным, близким Ивана Артемовича она показалась намного длиннее. Так как на
протяжении многих лет они считались семьей "врага народа". Но надо было все
пережить, вытерпеть.
Жили и терпели. И все-таки надеялись. Жена Коцегуба Устина Петровна все
время трудилась в колхозе имени Кирова на разных роботах. Старшая дочь
Мелания, когда забрали отца, была уже замужем, имела свою семью. Сын Василий,
пока не пошел на фронт, учительствовал. Наименьшая дочь Галина жила при
матери, закончила семилетку, а потом училась в Хорольской медицинской школе,
которую закончила в сороковом году. Весь выпуск медсестер был направлен на
работу в Западную Украину, а ее не послали, так как она была дочерью "врага
народа". После школы работала по специальности в Карловском районе. Когда
началась война, просилась на фронт, но ей отказали. Во время гитлеровской
оккупации жила дома в Лютенских Будищах, перепрятывалась от полицаев,
которые часто делали облавы на ребят и девушек, чтобы потом их отправить на
немецкую каторгу. В послевоенные годы перебралась в Зеньков, устроилась на
работу в райбольницу, где проработала бессменно сорок лет. Вышла замуж,
имеет трех детей - дочурку Валентину, двух сынов Василия и Николая. Дочь
трудится медсестрой в санатории "Сосновый бор". Николай работает шофером в
райбольнице, Василий - инженером в Зеньковском РТП. Имеют свои семьи. Устина
Петровна жила в селе, в родном жилище, пока тяжело не заболела. Потом ее
забрала Анна Ивановна к себе в Зеньков. Десять лет тому назад ее не стало. В
Лютенских Будищах живут сын старшей дочери Мелании и две двоюродных сестры
Ивана Артемовича.
Итак, жизнь продолжается. Родословная Коцегубов не перевелась, выдержала
сталинский геноцид.
<< НА ПЕРВУЮ
|
