|
Даже сто лет тому это степное село, которое раскинулось над
тогда полноводным, тихим Орчиком, было довольно большим и нарядным. Красивый
Благовещенский храм величественно поднимался над широким пространством.
Кругом, сколько глазом бросишь, - богатейшие черноземы. Вот только
большинство плодородной земли принадлежала помещичьим фильваркам.
Жила в Федоровке Карловского района семья Борисенко, от деда-прадеда
земледельцев. Евтух Герасимович имел мизерный шмат земли, лошадку, а еще
растил восемь детей: пятеро сынов и трех дочурок. Не семья, а целая артель.
Надо было чем-то ее и накормить, и во что-то одеть. Наименьший сын Николай
на свет появился за два года до начала двадцатого столетия. А когда немного
подрос, пошел в подпаски. С ранней весны и вплоть до первых морозов
присматривал сельское стадо. От этого имел и продовольствие, и некоторую
копейку. А зимой ходил в церковно-приходскую школу. Хотя нужды и обседали
старого Евтуха, он решил отдать сына на обучение. Тот проявлял незаурядные
способности - играл на бандуре, имел дарование к рисованию и лепке.
Окончил сельскую школу. Что же дальше? Хотелось поехать в город, чтобы
продолжить обучение. Учителя советовали Николаю поступить в Миргородское
художественное керамическое училище, пророча, что из него выйдет неплохой
художник. Они даже обратились в земство, чтобы оно выделило средства на
обучение. Долго чиновники не соглашались, и, в конце концов, согласились на
просьбу школы.
И вот уже Николай в Миргороде. Учился он хорошо. Сохранилась до наших дней
его дипломная работа - ваза с барельефами героев повестей Николая
Васильевича Гоголя. На этом оригинальном произведении стоит год «1914».
Вероятно, что именно тогда Николай Борисенко успешно закончил учебное
учреждение. Пришлось ли ему работать по специальности, трудно сказать. Если
и трудился где, то совсем мело, так как началась первая мировая война. На
первых порах подавляющее большинство молодых людей, в особенности
гимназистов, студентов, учеников реальных училищ, была настроена
патриотически. Они рвались на фронт, чтобы защищать от врагов русскую землю,
православную веру и царя-батюшку. Наверное, эта идея опьянила и юного
Борисенко. Так как вскоре он становится курсантом школы прапорщиков.
В боях и походах
Кровавая бойня разгоралась с каждым днем все сильнее. В этой смертельной
круговерти оказался и прапорщик Борисенко. Теперь он собственными глазами
увидел истинное лицо войны и понял, кто виновен в этом преступлении. А
растолковали правду ему большевики. Уже на фронте он без сомнений стал на
сторону большевистских солдатских комитетов. Тогда же познакомился с
работами Ленина.
Октябрьскую революцию Борисенко встретил с радостью. И снова бои, походы.
Только теперь против тех, кто стремился возвратить утраченные капиталы,
землю, привилегии. Красноармеец, а со временем политбоец, комиссар
кавалерийского полка, Борисенко воевал против войск Директории, Петлюры,
Деникина и атамана Григорьева, банд Махно и других белогвардейско-кулацких
предводителей. Среди краснокозацтва Виталия Примакова имя коммуниста Николая
Борисенко было хорошо известно и авторитетно. Там, где наитруднее,
наисложнее, всегда был политкомиссар Борисенко. Трижды раненый, имел
возможность солдатскую шинель заменить на гражданскую одежду, но об этом и
не думал. После выздоровления снова возвратился в строй. Решением
реввоенсовета Борисенко был награжден Почетным оружием и именными золотыми
часами.
И снова фронт трудовой
Отгремели бои гражданской. Перед Советской властью встал новый страшный враг
- разруха. Молчали фабричные и заводские гудки, поросли сорняками поля, не
работали школы, больницы. Угрожал голод.
Коммунист Борисенко с председателем погрузился в хозяйственные дела. Работая
в губсовнархозе, занимался отладкой работы промышленных предприятий. Уже в
первой половине 1921 года в Полтаве стали к порядку кирпичный, кожзавод,
закройные и литейные мастерские, маслозавод, мельницы и макаронная фабрика,
завод «Мыло», спичечная фабрика. И вдобавок надо прибавить, что город и вся
губерния засели за учебники - шла борьба с неграмотностью.
В этой повседневной трудовой и политической буче столкнулись тропы Николая
Борисенко и Анны Литвин, которая тогда работала машинисткой в одном из
учреждений города. Когда перед вчерашней гимназисткой встал
двадцатидвухлетний стройный юноша в кожанке и кепке с звездой, с маузером на
боку, она поняла - это ее судьба. В скором времени Борисенко, который хорошо
зарекомендовал себя на работе в губсовнархозе назначают заместителем
народного комиссара легкой промышленности УССР. Молодое супружество
переезжает в Харьков - к тому времени столицу Украины.
Это были годы, когда наша страна не только успешно ликвидировала разруху,
вызванную гражданской войной, а и набирала сил для индустриализации
народного хозяйства. На заместителя наркома республики легло немало
хозяйственных дел, которые требовали неотложного решения. На Украине велось
строительство не одного десятка предприятий легкой промышленности, которые
надо было своевременно обеспечивать строительными материалами, оснащением.
Целыми месяцами приходилось не бывать дома.
В 1926 году Борисенко назначают торгпредом в Чехословакию. Там он пробыл
почти год - организовывал закупку за границей станков, блюмингов, другого
оснащения для заводов, которые строились в стране. Это была кропотливая и
нелегкая работа: надо было не только заключить выгодные контракты с
иностранными фирмами, а и заботливо использовать деньги молодой Страны
Советов. Находились силы, которые стремились вредить большевикам. В своих
письмах жене муж рассказывал о трудностях, которые возникали при выполнении
этой ответственной миссии. К сожалению письма не сохранились (были
конфискованы во время ареста Борисенко. И только через много лет Анна
Михайловна рассказала об этом своему сыну. Из пражского периода уцелел лишь
один фотоснимок, на котором чешский фотограф зафиксировал Борисенко в минуты
раздумья). После успешного выполнения государственной задачи Николай
Евтухович возвращается в Харьков. Работает в аппарате ЦК КП(б)У. На
советской работе в годы первой пятилетки возглавил республиканский трест
строительной индустрии. И снова горы дел, беспрерывные командировки. Именно
в этот период развернулось строительство Днепрогэса, Краматорского и
Горловского машиностроительных заводов, шахт Донбасса, сотен других
промышленных объектов.
Под руководством Серго Орджоникидзе
В начале 1933 года Николая Евтуховича Борисенко как способного организатора
строительной индустрии переводят в Москву. Его назначают управляющим
Всесоюзным трестом «Заводстрой», что непосредственно был подчинен
Наркомтяжпрому СССР. Возглавлял его в то время Георгий Константинович
Орджоникидзе. Борисенко считал, что ему повезло. Человеческая простота
Серго, душевность, умение слушать других, доверять им давали возможность
раскрыть свои способности, талант. Итак, в эти годы Николай Евтухович
зарекомендовал себя компетентным организатором и специалистом при
строительстве таких гигантов индустрии, как «Уралмаш», Нижнетагильский
вагоностроительный завод, Магнитогорский металлургический комбинат, ряда
оборонительных заводов. Анна Михайловна со временем вспоминала, что в этот
период мужа она видела лишь на большие праздники. И все же, как не было
тяжело с течением времени, как не был занят, Борисенко сумел в эти
напряженные годы заочно закончить Московскую промакадемию. Знания ему были
нужны как воздух.
За успешное выполнение задач правительства Борисенко в 1936 году наградили
орденом Ленина, премировали легковым автомобилем. Такое высокое
правительственное отличие свидетельствовало об исключительных заслугах перед
Отчизной. В семейном альбоме случайно сохранился фотоснимок, сделанный в
Кремле по случаю вручения государственных наград. В центре фотографии -
Орджоникидзе. Среди награжденных и Николай Евтухович.
В выходные и праздничные дни в жилье Борисенко часто собирались друзья,
знакомые, сотрудники наркомата. Николай Евтухович брал в руки бандуру и
вместе с Иваном Семеновичем Козловским, с которым подружились еще в Полтаве,
пели украинские песни. Потом пили чай, обменивались новостями политической и
культурной жизни страны.
В середине тридцатых лет обстановка в Москве, в стране стала тревожной,
зловещей. Начались аресты. Газеты, радио широко рассказывали об изобличение
«врагов народа», массовые митинги и сборы, на которых клеймили
правотроцкистских агентов и шпионов. Возвращаясь с работы, Николай Евтухович
допоздна сидел в своем кабинете. Однажды, вспоминала Анна Михайловна, он не
выдержал и в отчаянии сказал мне: «Что-то творится у нас не то. Не верю,
чтобы столько было врагов. Люди, которые не жалели своей жизни, добровольно
направлялись за Лениным, не могли теперь предать высокие идеи. Кто-то делает
черное дело, чтобы подорвать наше единство и веру».
Страшный 37-й
Февраль 1937-го. Оборвалось жизнь Серго Орджоникидзе. Борисенко сразу
ощутил, что утратил надежную опору, что на него накатывается черная лавина,
от которой не спастись. Предчувствия, к сожалению, сбылись. Это произошло 23
июля 1937 года.
- Пятьдесят два года минуло от той ужасной ночи, - рассказывал мне сын
Николай Николаевич Борисенко, - а меня и сегодня пронимает страх. На
рассвете в квартиру ворвались несколько вооруженных юнцов, начался обыск.
Потом приказали отцу собираться. Мама что-то хотела дать в дорогую, но ей не
разрешили. Отец поцеловал меня и маму и потихоньку сказал: «Не волнуйтесь,
это какая-то ошибка. Я быстро возвращусь». И больше мы никогда его не
видели. А через несколько дней забрали маму. Я даже не видел, как ее
арестовывали. Гулял с товарищами, а когда зашел в наш двор, ко мне подошел
дворник и, погладив по голове, сказал: «Будешь теперь у меня жить». Я таки
поднялся на свой этаж и увидел, что двери нашей квартиры опечатаны. Недолго
жил у дворника. Пришли какие-то люди, забрали и отвезли меня в один из
спецдетдомов, который находился где-то под Москвой. Таких, как я, здесь было
много. Как только завели в помещение, на грудь наделы табличку с номером,
сфотографировали и взяли отпечатки пальцев. Тогда я не понимал цели этой
унизительной процедуры. Мне так было горько на душе, что я несколько дней
ничего не ел. Вместо «Артека», куда имел путевку, попал в детдом для детей
«врагов народа».
...Узнав от Ивана Семеновича Козловского об аресте зятя и дочери, Михаил
Петрович Литвин поспешил в Москву, чтобы справиться об их судьбе и забрать к
себе внука. Не один день обивал он пороги НКВД и так ничего и не узнав. Не
разрешили и маленького Николая взять на воспитание. Так ни с чем и
возвратился в Полтаву. Потом писал во все инстанции и таки добился, чтобы
отдали ему внука. Через два года Николая направили в полтавский спецдетдом,
что находился на улице Войкова. Парню здесь было уютнее, дедушка и бабушка
не забывали его, и он зачастую забегал к ним после школы. А когда в сорок
первом подступили фашисты к Полтаве, разрешили старику Литвину забрать внука
домой.
<< НА ПЕРВУЮ
|
