|
Активный участник Украинской антисоветской
националистической группы. На основании такого обвинения в 1937 году
арестовывают поэта и педагога Александра Косенка.
Мои поиски материалов, живых свидетелей, которые бы осветили трагическую
судьбу поэта, публициста, педагога, партийного работника Александра
Дмитриевича Косенко, начались давно, еще тогда, когда прочитал исторический
очерк В. Жук «Большие Будища», помещенный в Полтавском томе «История городов
и сел УССР». В нем несколькими словами сказано, что в этом старинном селе
родился советский писатель О.Д. Косенко, который в 20-х годах печатался на
страницах полтавских газет и журналов: "Рабочий", "Большевик Полтавщины",
"Наше село", а также харьковских изданий, был секретарем объединения
полтавских писателей. Автор очерка делал ссылки на журнал «Архивы Украины»
за 1966 год. № 1. Пришлось обратиться в это издание. Из небольшой статьи
литературоведа Петра Ротача я узнал о жизни и творчестве Косенко, но
сведения были весьма скудными. Больше того, в ней говорилось, что во время
культа, в 1936 году он исчез. Тяжело было понять, что именно произошло с
ним: был ли арестован, расстрелян, сослан в лагеря, умер, покончил ли с
собою. В те страшные времена и такое часто применяли обреченные, чтобы не
попасть в застенки сталинских застенков.
В сборнике документов и материалов «Полтаве 800 лет», который издан "Научной
мыслью" в 1974 году, помещено было сообщение газеты "Большевик Полтавщины"
от 6 июля 1932 года об образование в Полтаве оргбюро Союза советских
писателей Украины, в который вошли такие товарищи: Рогал (МПК), Я. Донской,
Ол. Косенко, Кравченко (Теодор Орисио), С. Кокоть, Гладилин и Ю. Циганенко.
Председателем оргбюро избран т. Косенко, секретарем - т. Кокоть".
Итак, так я думал, надо искать более основательные сведения в
библиографических справочниках «Писатели Советской Украины», но ни в одном
из них ни слова не сказано о нем.
Почти случайно я узнал, что в Полтаве живет жена Косенко Антонина Степановна
Ярошенко. И вот я в ее небольшой однокомнатной квартире, которая находится в
доме по улице Пушкина, 2. Место тихое, красивое, так как рядом мечтательный
Березовый сквер. Она встретила меня приветливо, с душевной лаской. Я уже
знал, что моей собеседнице немало лет — за седьмой десяток, но выглядела она
намного моложе. И вдобавок статная, голос молодой и говорила на чисто
украинском языке. Как только я заговорил о ее муже, как на моих глазах она
сразу погрустнела, будто боль проняла все ее тело. Рассказ ее часто
перерывался слезами. Много она рассказала мне об Александре Дмитриевича и о
своем житье-бытье. Еще несколько раз я встречался с Антониной Степановной,
уточняя те, или другие обстоятельства из жизни Косенко. И все же оставалось
немало «белых пятен». Заполнить их удалось совсем недавно, работая с
документами, материалами партийных архивов, следственными и судебными
делами, которые были заведены на Косенко. Теперь, кажется, можно проследить
все трагические коллизии, что выпали на его судьбу.
Александр Дмитриевич Косенко родился в Больших Будищах Зеньковского уезда
(ныне Диканьского района) 19 сентября 1904 года в бедняцкой крестьянской
семье, где на всю семью (а она была немалая) зимой были одни сапоги, да и те
латаные - перелатаные. С малых лет Саша был прытким и сообразительным,
верховодил ровесниками в своем уголке. Хотя как бедно не жили, отец решил
отдать парня в школу. Учился хорошо, его все интересовало, что творилось в
селе и вокруг. Посещал просветительский кружок, которым руководил сельский
учитель Костенко. Это ему со временем напомнят при партийной чистке и на
допросах в «энкаведовских» застенках. После того, как деникинцы были изгнаны
из полтавского края Красной Армией, комсомолец Саша Косенко подался в Опошню,
чтобы вступить в профтехшколу.
Тяжело сейчас утверждать, закончил ли Александр Косенко Опошнянскую
профтехшколу, оставил ли ее. Известно, что в 1923 году он учится в
Полтавском педагогическом техникуме, а потом — в институте народного
образования, который успешно закончил в 1927 году. Сбылась его мечта — стать
учителем. И вот он уже в Беликах, где сначала работает учителем, а со
временем - заведующим школой.
Это был довольно активный и заметный период в его жизни. Дела в школе шли
хорошо. Ученики не только изучали предметы, а и овладевали определенными
профессиями. При школе работали мастерские, где учили детей плотничать,
слесарничать, шить одежду. И гордостью всех был трактор. Можно было
наблюдать, как каждый день на дворе школы и ребята, и отдельные девчата с
радостью учились водить стального коня. Родители учеников уважали Александра
Дмитриевича, а дети любили его. Жизнь в школе постоянно бурлила. Часто
организовывались литературные вечера, на которые Косенко приглашал
писателей, так как неподалеку, в бывшем помещичьем доме, который стоял над
речкой, они отдыхали. Это был их своеобразный санаторий. Александр
Дмитриевич искренне дружил с Мате Залкой, Александром Ковинькой, которые не
раз бывали у него на квартире. Он им читал свои стихи, очерки, внимательно
выслушивал советы. Еще учась в институте, Косенко становится членом
творческого объединения «Плуг». Уже тогда его песни звучали в сельских
клубах, выполнялись школьными хорами. «Когда я учился в Полтавской трудовой
школе №7, имени Т.Г. Шевченко — вспоминал Николай Пойдеменко, — наш учитель
пения Андрей Павлович Тимчинский научил нас петь песню Александра Косенко
«Гей, в нашем селе», музыку к которой написал известный композитор Василий
Николаевич Верховинец.
Гей, в нашем селе
Опечалились кулаки
Гей, гей! Ге-е-ей!
Комнезам разбогател,
Так как соединился в коллектив и
Гей, гей! Ге-е-ей!
И беднота, и чабаны
Пашут трактором поля.
Гей, гей! Г-е-ей!
Будто на выбор каждый сноп,
Из гектара двадцать коп.
Гей гей! Ге-е-ей!
Привожу текст песни лишь потому, что сегодняшний читатель просто не имеет
возможности познакомиться с произведениями О. Косенка, так как они
печатались тогда, как правило, в периодике. Вероятно, что иные
распространялись и в рукописному виде, в особенности песни. А уже после
ареста автора и мысли не могло быть, чтобы их кто-то мог читать или
исполнять. Это была бы смертельная крамола для смельчака.
Но возвратимся, так сказать, к беликовскому периоду. Именно здесь в 1928
году Александр Дмитриевич Косенко стал коммунистом. Еще одно, не менее
важное событие в его жизни состоялось тоже в Беликах, когда сошлись
тропы-дорожки его, Александра, и миловидной, стройной, длинноволосой девушки
Антонины Ярошенко. Об этом Антонина Степановна рассказывала так:
— Как-то приезжаю домой из Полтавы (я тогда училась на курсах профтысячников),
а моя сестричка Надя не в школе. Спрашиваю, что случилось, а она в слезы,
Оказывается пионерская организация подвергла ее наказанию, не разрешила
носить галстук за то, что не встала, когда зашел учитель в класс. А у нее в
тот самый момент лопнула резинка на чулке, растерялась, боялась, чтобы
кто-то этого не заметил. Когда же ее спросили, почему не встала, она
устыдилась и не сказала правду. Тогда я решила пойти к заведующему школой и
все рассказать, То была первая встреча с Александром Дмитриевичем. Передо
мною и сейчас он возникает так зримо. Среднего роста, худой, с цыганскими
чертами лица. Теперь бы я сказала, что он очень был похожий на артиста
Сличенко. Вторая наша встреча была случайная. Возвращалась я от колодца с
полными ведрами на коромысле и не заметила, как ко мне подошли три молодых
мужчины. Среди них был Александр Дмитриевич. А с ним — Мате Залка и
Александр Иванович Ковинька. Не знаю, ради шутки или всерьез венгр,
дотронувшись рукой моего плеча, сказал; «Саша, взгляни, какая красивая
девушка. Женись на ней, довольно тебе вести холостяцкую жизнь». Я зарделась,
готова была сквозь землю провалиться. Как-то растерялся, показалось мне, и
Александр Дмитриевич. Его друзья довольно быстро вывели нас из такого
состояния, рассказывая смешные истории. Когда мы поженились часто вспоминали
эту встречу и считали всегда Мате Залку своим сватом. Александр Дмитриевич
при случае всегда передавал в Полтаву мне письма, как правило, написанные
стихами. Жаль, что не сохранились. Один в особенности меня поразил я до сих
пор его помню и повторяю про себя:
«Вдруг так встретились мы с тобой.
Ты такая наивная была.
Я не знал, о чем начать разговор
И какие сказать тебе слова».
А 29 августа 1929 года Александр Дмитриевич и Антонина Степановна вступили в
брак. Косенко назначили инспектором - методистом окружного отдела народного
образования. Вместе с тем работает и преподавателем в партшколе. Некоторое
время он еще живет в Беликах, в потом переезжает в Полтаву. В 1932 году
Александр Дмитриевич на должности заведующего городского отдела
наробразования. Но недолго он трудился на этой должности. Редактор
«Большевика Полтавщины» Яков Донской добился, чтобы горком партии направил
Косенко на работу в редакцию. И вот уже он заведует партийным отделом
газеты. Это была его стихия. С головой погрузился в журналистскую и
литературную деятельность. Кроме ежедневных подач материалов в номер,
Косенко вдохновенно трудится над подготовкой и редактированием
литературно-художественного сборника «З риштувань будови», который вышел в
свет в 1932 году. В нем был помещен очерк «Энтузиазм масс — непобедим».
Тогда газета "Большевик Полтавщины" периодически издавала литературное,
общественно-политическое и популярно-научное иллюстрированное дополнение
"Наше слово", в котором печатались статьи, очерки, художественные
прозаические произведения, поэзия. В нем принимал активнейшее участие
Александр Дмитриевич.
Часто Косенко выступал на литературных вечерах, которые организовывались в
учебных учреждениях, фабрично-заводских коллективах города. А говорил он
зажигательно, логически, убедительно, умел искренним словом заворожить
аудиторию. «Когда Александр Косенко делал вступительное слово на
литературных вечерах, — вспоминал поэт Федор Гарин, — нас, молодых, он,
фигурально говоря, брал в плен, и всегда мы нему горячо аплодировали». По
натуре он был искренним, добрым, открытым, компанейским. И вдобавок
начитанный, эрудированный. Полтавские писатели избрали Косенка своим
творческим предводителем.
— Жили мы скромно, если по современным меркам, даже бедно, — продолжает свой
рассказ Антонина Степановна, — но дружно, с уважением один к другому.
Правда, книг было много, на них выкраивали определенную сумму из мизерной
зарплаты. Я тогда училась в институте социального воспитания. Была у нас уже
и маленькая дочурка Рая. Сначала жили в подвальном помещении, потом
Александру Дмитриевичу дали однокомнатную квартиру по улице Октябрьской, где
сейчас магазин «Воды». Со временем получили замечательную квартиру в доме на
углу улиц Октябрьской и Комсомольской. Напротив настоящей гостиницы
«Театральная» — тогда там был окружком партии. Жить бы и радоваться. Но
начались тревожные времена, когда каждый день мог стать решающим.
В 1933 году Александра Косенко переводят из редакции на работу в горком
партии, где сначала он заведует агитмассовым отделом, а потом работает
инструктором по селу. Его избирают членом городского комитета и членом бюро
горкома партии. Партийная работа требовала от него немало сил, энергии и
времени. И он ничего не жалел для общего дела. А ночи — для книг и
творческой работы. Именно в ночные часы рождались пылкие стихи. К сожалению,
в круговороте трагических событий их много погибло.
Теперь слово за литературоведами.
1934 год для Косенко стал началом фатальных событий, что скажем
раскручивались с помощью анонимок, заявлений «благотворителей», завистников.
А здесь еще начались аресты деятелей культуры, которым предъявляли обвинение
в украинском национализме, правотроцкизме, других грехах. Горькая судьба не
обошла и Александра Дмитриевича. Районная комиссия по чистке исключает его
из членов ВКП(б) за националистические взгляды, потерю классовой
внимательности и неискренность. Косенко апеллирует к областной комиссии,
доказывает безосновательность этих обвинений, и та возобновляет его в
партии. Конечно, с работы в горкоме партии его уволили. Трудится
определенное время в профкоме трикотажной фабрики и продолжает бороться за
свое честное имя. Но «идейные борцы» не прекращают своего черного дела,
подбрасывают компроматы, и его снова исключают из партии. Косенко понимает,
что петля вокруг него все туже и туже затягивается. В особенности нависла
угроза после загадочного убийства Кирова, когда по стране начались повальные
аресты и судебные процессы. И он принимает решения оставить Полтаву, чтобы
не поставить под удар жену и дочурку, с надеждой возвратиться со временем,
так как думал, что безосновательные репрессии — это дело рук нечестных
людей, и партия положит им конец. И об этом не сказал никому ни слова, даже
не посоветовался с женой. Поэтому Антонина Степановна ничего определенного
не знала о дальнейшей судьбе Александра Дмитриевича. По окончании
краткосрочных курсов Косенко работает дежурным на железной дороге в Харькове
и продолжает добиваться возобновления его в партии. В конце сентября 1935
года Центральная комиссия ВКП(б) по чистке, куда он апеллировал, вторично
нему возвращает партийный билет. А уже 11 января 1937 года бюро Харьковского
обкома партии еще раз исключает Косенко из рядов партии как участника
контрреволюционной троцкистской террористической группы. После этого
Александр Дмитриевич, вероятно, понимая, что не сегодня-завтра его могут
арестовать, оставляет Харьков. Устраивается преподавателем средней школы для
взрослых на станции Красный Лиман Донецкой области. Но сталинские опричники
и здесь его нашли. 30 октября 1937 года Косенко арестовывают, а на допросах
выбивают из него признания в том, что он активный участник украинской
антисоветской националистической группы, которая ставила перед собою задачи
создания диверсионных единиц на железнодорожном транспорте, подготовку
террористических актов против руководителей партии и Советского
правительства и организацию вооруженного восстания в случае войны. Тройка
НКВД по Донецкой области 15 ноября 1937 года в соответствии со статьями
54-8, 54-9, 54-11 Уголовного кодекса УССР осудила Косенко Александра
Дмитриевича к расстрелу, а 18 ноября приговор был выполнен. Так была
расстреляна песня. Ему тогда исполнилось только 33 года. Кажется, следует
отметить одну деталь. При составлении акта во время ареста, он, когда
заполняли графу «семейное состояние», заявил, что семьи у него нет, так как
хорошо знал, что сталинские сатрапы не пожалеют ни жену ни дочурку.
А Антонина Степановна Ярошенко все ждала своего мужа. Она закончила
пединститут, преподавала в школе биологию. Когда подходили фашисты к
Полтаве, эвакуировалась в Саратов, где хорошо трудилась. После войны
возвратилась в родной город. Снова учила детей, пока не пошла на заслуженный
отдых. Воспитала, выучила дочь Раису Александровну. Она тоже педагог, как
отец и мать. Имеет теперь Антонина Степановна и внуков, и правнуков. После
XX съезда партии она куда только не обращалась, чтобы узнать о судьбе
Александра Дмитриевича, но безрезультатно. И только в начале 1964 года она
получила сообщение о том, что 19 декабря 1963 года президиум Донецкого
областного суда отменил постановление «тройки» и реабилитировала Косенка
О.Д. из-за отсутствия состава преступления. Это была первая, так сказать,
ласточка. Через двадцать шесть лет, 24 ноября 1989 года, бюро Полтавского
обкома партии реабилитировало его и в партийном отношении. Честное имя
коммуниста Александра Дмитриевича Косенка возвращено ему, хотя и через много
лет.
Настало, кажется, время, чтобы Полтавская областная писательская организация
поставила вопрос перед правлением Союза писателей Украины о возобновлении
О.Д. Косенко в членстве Союза. Это было бы справедливо. Тогда бы в
писательском справочнике рядом с именем Григория Косынки, что тоже стал
жертвой сталинских репрессий, стояла бы и фамилия Александра Дмитриевича
Косенко, нашего земляка.
<< НА ПЕРВУЮ
|
