|
Утром 28 мая 1937 года был арестован заместитель директора
сахарного завода имени Артема, что в Чутовском районе, коммунист Григорий
Яковлевич Высоцкий. На следующий день заводская партийная организация
исключила его из членов ВКП (б) как "врага народа". Ровно через пять месяцев
он был расстрелян в харьковской тюрьме. Хотя об этом только недавно узнали
его жена Мария Дмитриевна и сын Владимир Григорьевич. И вдобавок долгие годы
они ждали, надеялись получить весточку от дорогого, родного им человека.
Правда, тогда ждали родных, близких миллионы советских семей. Немало их еще
и сегодня надеются узнать истину о тех, кто был замучен, уничтожен в
сталинских лагерях и энкаведовских застенках. В первые послевоенные годы
Владимир Григорьевич куда только не обращался, чтобы узнать о судьбе отца, и
напрасно. И лишь в период хрущевской оттепели, когда партия начала
реабилитацию жертв сталинской тирании, он получил сообщение о том, что 28
октября 1958 года (ровно через двадцать один год после расстрела) Воинский
трибунал Киевского военного округа отменил постановление НКВД СССР и
прокурора СССР с 22.10.1937 года и дело в отношении Высоцкого Г.Я. прекратил
из-за отсутствия в его действиях состава преступления. Но тогда доброе имя
коммуниста Высоцкого не было восстановлено. Для этого надо было ждать еще
тридцать один год. И вот совсем недавно, 24 ноября 1989 года бюро
Полтавского обкома Компартии Украины реабилитировало Григория Яковлевича
Высоцкого в партийном отношении. Он снова, хотя и посмертно, стал членом
ленинской партии. Как видим, какой длинный путь лежал к правде.
Когда знакомишься с делами "врагов народа", то еще и еще раз приходишь к
выводу, что в те черные, трагические годы проводилась не просто борьба
против инакомыслящих, противников линии партии, а велось плановое
уничтожение лучших людей молодой Страны Советов. И цель у вождя, отца
народов была одна: создать обстановку страха, неуверенности, доносов и
лицемерия с тем, чтобы крепче было сидеть на престоле ему, Тирану. Под
громкие революционные лозунги в кровавую молотилку были брошены цветы
Отчизны - верные ленинцы, борцы за власть Советов, научная и творческая
интеллигенция, партийные, комсомольские, профсоюзные и советские кадры,
прославленный воинский комсостав, миллионы и миллионы рядовых тружеников
новой жизни. Сталинские сатрапы не миловали никого: ни мужчин, ни женщин, ни
молодых людей, ни детей и стариков. Каждый из них в любую минуту мог попасть
в категорию "врагов народа". Жертвами беззакония, сталинского геноцида стал
и коммунист Григорий Яковлевич Высоцкий. В его действиях и помыслах ни
крошки не было преступления или посягательств ни против генеральной линии
партии, ни против своей Родины. Выходец из трудового народа, он всегда, до
последнего дыхания был неотделимой его частицей.
Есть на Полтавщине красивое старинное казацкое село Маячка. Вот здесь 14
февраля 1901 года в бедняцкой крестьянской семье Якова Федосеевича Теличко
родился сынок Гриша. В саманной хате с крохотными окнами, кроме него, еще
была куча детей. Тогда так было в каждой семье. Итак, Григорий с
деда-прадеда Теличко. Высоцким он стал в начале сороковых лет, когда модно
было менять имена и фамилии. Среди своих братьев и сестер Григорий выделялся
и крепким здоровьем, и естественной сообразительностью. Отец, хотя как было
трудно, отдает его в церковноприходскую школу. Учился парень на круглые
пятерки. Быстро пролетели четыре зимы. Закончился курс наук. Учителя
советовали Якову Федосеевичу отдать Григория в Андреевскую
сельскохозяйственную школу выучиться на агронома, так как смышленый был
парень. Да и старик Теличко не против был, но где взять деньги. Таки нашелся
добрый человек - кум, пообещал помочь, так как жил зажиточно. И вот юноша
уже в Андреевке. Нравилось ему учиться на агронома: до всего докапывался,
все его интересовало. А в мыслях возникала картина: безграничные поля, где
стеной стоит пшеница, рожь, и каждый колос дородный, весомый. Все это
богатство - дело его рук. В каждой семье тогда будет вдоволь и хлеба, и к
хлебу. Земля-кормилица будет щедрой к крестьянину. Юношеские розовые мечты...
А жизнь была строгой, неспокойной. Революция. Гражданская война, бандитизм,
разруха. Село растревожено гудит, клокочет. Вечный вопрос: "Когда же поделят
землю?". За нее ведется кровавая борьба. Чтобы защитить ее, кормилицу, быть
хозяином на ней, Григорий Теличко направляется в Красную Армию. Его путь
пролег на Псковщину, где он служит начальником заставы. Здесь, на берегу
Чудского озера свела его судьба с миловидной, искренней девушкой Марией.
Полтавчанин и коренная псковянка горячо полюбили друг друга, и перед новым
1925 годом они поженились. По окончании воинской службы молодое супружество
едет на Полтавщину, в Маячку. Свекор и свекровь россиянку-невестку приняли
как родную. "Мне у них жилось лучше, чем у родной матери," - с теплотой
вспоминала Мария Дмитриевна. Вчерашнего красноармейца, кандидата в члены
партии Григория Яковлевича Теличко приглашают на работу в Кобеляки (тогда
село Маячка относилось к Кобеляцкому уезду), где сначала он заведует складом
муки, а со временем возглавил контору "Укрмолокопродукт". Здесь, в
Кобеляках, в 1925 году его принимают в члены ВКП(б). Жили на первых порах в
общежитии, а потом получили квартиру в доме бывшего церковного старосты
Лихваря. В 1931 году Григория Яковлевича переводят на такую же должность в
Карловку. Но конторские дела никак его не устраивали. Крестьянская душа
тянулась к земле. И в скором времени он становится директором Федоровского
совхоза, который находился в Великобурлуцком районе Волчанского округа.
Работать бы только, но лихие настали времена.
Страшный голод, содеянный сталинскими функционерами, уничтожал население
целых сел. Доходило даже до людоедства. Директор все делал, чтобы как-то
сохранить рабочих совхоза, в особенности детей. Организовал общественное
питание. Многих тогда выручала затирка. Больно было смотреть Григорию
Яковлевичу Высоцкому на пухлых людей, которые приходили к нему за помощью из
окружающих сел.
- Возвращаясь поздно вечером домой, - вспоминала Мария Дмитриевна, - муж,
тяжело вздыхая, делился. "Ничего не понимаю, будто и недорода не было, а
люди от голода гибнут. Уполномоченные выкачали до зернышка. В Харькове возле
хлебозаводов под открытым небом целые скирды сухарей, а в селах ни крошки
хлеба. Будто кто умышленно совершает черную несправедливость над людом.
Неужели товарищ Сталин не ведает обо всем этом?".
К тяжелым мыслям прибавилось и домашнее горе. Умерла в Харьковской больнице
маленькая дочурка Оля. Супружество тяжело переживало это страшное бедствие.
Григорий Яковлевич начал просить областное начальство перевести его на
работу в родные места. И то долго не соглашалось, так как дела в совхозе
велись хорошо, и рабочий коллектив хозяйства не хотел отпускать директора.
За человеческую доброту и умение вести дела все его здесь уважали, любили. В
конце концов трестовское руководство уважило Высоцкому и перевело его на
работу в сахарокомбинат имени Артема Чутовского района. Хотя к отцу и
далековато, однако кругом родные, знакомые места. Да и заводской поселок,
железнодорожная станция Скороходово и нему, и жене, а больше всех сынку
Володе, очень понравились. Должность заместителя директора сахарного завода
его тоже полностью устраивала. Он как агроном, отвечал за то, чтобы в
совхозе и колхозах района выращивались высокие урожаи сахарных свекл, чтобы
своевременно они были посеяны, ухожены, выкопаны и отправлены на завод, на
переработку. С ранней весны и вплоть до первых морозов Григория Яковлевича
можно было встретить в поле, на сахарных плантациях то в одном, то в другом
колхозе района. Объезжал их сам на бричке. Любил откровенно поговорить с
членами свекловодческих звеньев, посоветовать или помочь им чем-то.
Председатели колхозов и работники МТС уважали Высоцкого, считались с ним,
так как знали, что он агроном смышленый и необдуманных и неквалифицированных
указаний никому не даст. Хорошо к нему относился и часто советовался с ним
Павел Федорович Павлищев, первый секретарь Чутовского райкома партии. Не раз
и защищал его от завистников и анонимщиков. И честного партийного
предводителя тоже не миновала трагическая судьба. Работая уже первым
секретарем Полтавского горкома партии, он был оговорен, арестован и в первых
числах декабря 1937 года расстрелян.
Но фатальное время еще не настало. Семейная боль после смерти дочурки
понемногу заживала. Жизненный горизонт будто подавал надежду на ясную
погоду. А здесь еще "гениальные слова" родного отца народов оптимистически
вдохновляли: "Жить стало лучше, жить стало веселей".
- Жили мы в хорошей, просторной квартире заводского дома, - вспоминала Мария
Дмитриевна. - Иногда я видела из нашего окна, как Григорий Яковлевич в своем
кабинете решал какие-то дела или беседовал со своими сотрудниками. Хотя это
редко бывало, так как не засиживался за служебным столом. А в летнюю пору
все время ездил по району. Жили мы душа в душу: ни ссор, ни каких-то
недоразумений. Во время сахароварения я тоже трудилась на заводе работницей.
Сынок Володя ходил в школу. Было у нас и свое небольшое хозяйство. Держали
корову. Красивая была. Давала больше двадцати литров. Муж очень любил
молоко. Зачастую забегали к нам и его сослуживцы, чтобы выпить стакан-другой
холодненького молока в летнюю жару. Угощала ним и районное начальство, когда
оно приезжало на завод. Не один раз в нашей квартире пил молоко или обедал
уполномоченный из Харькова. Помню хорошо его. Лучше бы не помнить. Фамилия
его Зеленый. Это он моего Гришу в ту черную ночь арестовывал, - промолвила и
горько заплакала старая женщина, еле успокоил. Потом снова начала
рассказывать про свое хозяйство. От этого она получала, казалось мне,
душевное облегчение.
- Держали мы и домашнюю птицу. Имели и огород. Все на нем выращивали. А
какой родил картофель. В один год накопали сто мешков, не знали, где его
девать. Любил Григорий Иванович утром, до работы повозиться в коровнике,
напоить, накормить нашу молочницу. Или возьмет тяпку и на рассвете прополет
целую грядку. Когда я нему говорила, что самая справлюсь, он всегда объяснял,
что это для него наилучшая зарядка. Так мы и жили, когда бы не то страшное
майское утро, когда его забрали от нас навсегда.
И снова по морщинам лица Марии Дмитриевны покатились слезы.
А было это так. Собирался Высоцкий ехать на колхозное поле, чтобы посмотреть,
как проводится прорывка посевов свеклы. А тут в квартиру зашли Зеленый и еще
трое заводских. Григорий Яковлевич понял, что за ним, так как этого он ждал
каждый день. Вот уже почти два года продолжались аресты. И в районе, и в
поселке то до одного, то другого приходили работники НКВД и забирали,
объявляя их "врагами народа". Обыск в квартире проводился формально, так как
Зеленый не раз в ней был и знал, что искать здесь ничего. Потом Высоцкого
повелели в заводоуправление, в его служебный кабинет, интересоваться
некоторыми бумагами, но и там ничего компрометирующего не нашли. Жена и сын
бледные и испуганные стояли все время под дверью конторы. Оттуда Григория
Яковлевича повели на станцию Скороходово. И они пошли туда следом. Поезд
что-то задерживался. Зеленый разрешил арестованному подождать на лавочке в
привокзальном скверике. На Высоцком лица не было, но он старался держаться и
все время успокаивал жену и сына: "Я ни в чем не виновен, в Харькове
разберутся, и я возвращусь домой, ты только не плачь".
- Мне тогда было тринадцать лет, - рассказывает Владимир Григорьевич. Пионер,
активист в школе. С отцом у меня были искренние, товарищеские отношения. Я
его очень любил и гордился им. Наверное, потому, что его односельчане как-то
в особенности уважали, так как со всеми он был на равных, никогда и ничем не
подчеркивал, что он заместитель директора завода. А как способный
организатор отец был авторитетом в поселке. Часто по его инициативе
организовывались воскресники по благоустройству заводской территории и
Скороходово. И мы, школьники, тоже активно участвовали в этих мероприятиях.
Тогда же центральная улица поселка была обсажена тополями. И сегодня они
коренастые, развесистые, хорошо служат людям. Несколько лет тому назад я с
мамой был в Скороходово, и снова все так ярко явилось в моей памяти. С
какой-то нежной печалью мы смотрели на ряд тополей, на этот живой, зеленый
памятник дорогой нам человеку.
Побывали тогда и в том скверике, где последние минуты мы были с отцом. И
сегодня, через столько лет, делается страшно. Так четко и зримо вижу, как
подходит поезд, как энкаведовец приказывает отцу направляться с ним.
Последние объятие, поцелуи, слезы. Мама теряет сознание и падает на землю, а
я не знаю, что мне делать. Мученический образ отца остался на всю мою жизнь.
После ареста мужа Мария Дмитриевна почти каждый день ездила в Харьков,
возила передачи, но как не уговаривала тюремное начальство, ни разу не
разрешили увидеться с ним. А 28 октября, когда она пошла в тюрьму, передачу
не взяли. Сказали ей, что Высоцкого вывезли из Харькова, а вот куда, ей не
разрешено говорить. На следующий день она снова обивала пороги харьковских
тюрем, и так ничего и не узнала. Однако тлела еще надежда и у жены, и сына,
что его этапировали в какой-либо лагерь и через определенное время получат
от него весть.
И никогда ему не отозваться на их плач и ожидания. Так как того же 28
октября 1937 года смертельный приговор, вынесенный Высоцкому, был выполнен.
В чем же его вина? На неоднократных допросах заставили подписать
сфабрикованный протокол, где было черным по белому написано, что Высоцкий
был членом правотроцкистскойї организации, в которую его завербовал осенью
1936 года заместитель управляющего Харьковского сахаротреста Славочинский,
что он постоянно занимался вредительством на заводе. В чем же оно состояло?
Оказывается, не принимал меры к устранению недостатков, которые имели место
на предприятии, не спешил ликвидировать технические неполадки на отдельных
агрегатах. В самом деле, страшное преступление. Хотя техническими вопросами
никогда не занимался, так как это не входило в круг его обязанностей. Он
агроном и отвечал за обеспечение завода сахаросырьем. И разве это имело
значения для следователя. Главное - сделать честного человека врагом. И это
делалось масштабно, с пунктуальной точностью. А за это палачи получали
хорошее жалованье, повышение по службе, воинские звания и награды.
Но жизнь не остановилось, отсчитывала дни, месяцы, годы. Жене и сыну "врага
народа" как-то надо было жить. Не один ковш бедствия пришлось им хлебнуть. И
разве только им. Таких обожженных, клейменных семей в нашей стране было
тьма-тьмущая. После ареста Высоцкого жену и сына сразу же выселили из
квартиры. Долго пришлось искать им уголок, так как никто не хотел брать
семью "врага народа". Мария Дмитриевна устроилась санитаркой в
Скороходовскую больницу (душевный был главврач, не побоялся взять ее на
работу). По окончанию школы Володя Высоцкий мечтал стать военным летчиком,
ездил в Харьков, но там ему отказали по той причине, что он сын "врага".
Тогда он подался в Полтавскую автотракторную военную школу - тоже отказали.
А потом война, оккупация, полицейские облавы, отправка молодежи в Германию
на фашистскую каторгу. Не обошла горькая судьба и Володю Высоцкого. В сорок
пятом советские войска освободили его из неволи, как и тысячи других
пленников. Три года он служил в армии. Потом вербуется на работу в Сибирь.
Колыма, Якутия. Со временем забирает туда и мать. Живут в Усть-Нере Якутской
АССР. В начале шестидесятых лет Владимир Григорьевич возвращается на Украину,
устраивается на работу в Днепродзержинске в одну из строительных организаций.
Становится профсоюзным предводителем. Работая, заканчивает десятилетку,
потом вступает на заочное обучение в Московскую Высшую профшколу на
отделение экономики труда. Обзаводится семьей. В 1965 году переезжает в
Полтаву, так как все время манили родные места. А через год возвращается
сюда с Усть-Неры и Мария Дмитриевна. Не один год она работала в
водолечебнице. А трудилась она всю свою жизнь, не покладая рук. Горсовет
предоставил ей однокомнатную квартиру по улице Пушкина.
Владимир Григорьевич немало лет трудился в облавтоуправлении, потом на ГРЛ.
Несмотря на пенсионный возраст, он и сегодня высокий, статный и довольно
моложавый. Мария Дмитриевна говорила мне, что сын очень похож на своего отца.
Что же, родословная деда Якова Федосеевича Теличко получилась крепкая. У
Владимира Григорьевича две взрослых дочурки, которые тоже имеют свои семьи.
Есть у него и внуки.
Рассказывая о трагической судьбе коммуниста Григория Яковлевича Высоцкого,
мне хотелось еще и еще раз напомнить все нам о тех черных страницах в нашей
истории, когда человек был пешкой в руках тирана, и в любую минуту он мог
отобрать у нее жизнь. Будьте внимательными, люди!
<< НА ПЕРВУЮ
|
