|
Такие заключительные выводы сотнями, тысячами продуктировали
на своих заседаниях особые тройки НКВД и выездные сессии воинских Коллегий
Верховного Суда СССР при рассмотрении дел так называемых "врагов народа". В
скорбном, бесконечном мартирологе жертв сталинского террора есть фамилия и
полтавчанина Тимофея Иосифовича Бабери.
Впервые упоминание о нем я встретил, когда собирал материал о замученном
сталинскими опричниками директоре Полтавской фельдшерской школы Ефима
Ивановича Воронянского, у которого Баберя был заместителем. Со временем,
готовя публикацию о директоре Полтавского сельскохозяйственного института
Иване Васильевиче Сердюке, который тоже был расстрелян, я узнал, что Баберя
проходил в паре с Сердюком по уголовному делу за № 2849-с. Со временем из
Москвы позвонил по телефону сын Бабери - Анатолий Тимофеевич. Прочитав в
газете мою статью про Воронянского, он просил сообщить все, что мне известно
об его отце, в частности, дату и место расстрела Тимофея Иосифовича,
обвинения, которые ему инкриминировались. Так наладилась наша с Анатолием
Тимофеевичем переписка. Недавно он посетил в родную для него Полтаву,
посетил Руновщину, где родился его отец, и где живут родственники, конечно
встретился и со мной. Мой журналистский блокнот пополнился новыми фактами,
деталями, ценными фотографиями. И все же рассказ о нашем земляке, честном
гражданине и коммунисте Тимофее Иосифовиче Бабере, будет неполным, так как
не все из его биографии попало в следственное дело. Дети Тимофея Иосифовича,
когда его арестовали, были еще маленькими, и потому помнят про своего отца
совсем немного. И все же есть у меня надежда, что, возможно, кто-то из
пожилых людей нашего края еще помнит Тимофея Иосифовича или что-то знает о
его житье-бытье и дополнит мой печальный рассказ.
Уплывал последний год XIX столетия. В тот далекое для нас время в молодой
неимущей крестьянской семье Иосифа Бабери, что жила в одном из полтавских
сел, родился первенец, которого родители назвали Тимошей. А потом почти
каждый год семья пополнялась сынком или дочуркой. Односельчане пересказывали,
что у Бабери целых пятнадцать детей. Из них выжило только семеро. Остальные
умерли от тифа и голода. В 1937 году, когда арестовали Тимофея Иосифовича, в
анкете было записано, что у Бабери есть три брата - Григорий, Николай и
Федор и три сестры – Настя, Мария, Надежда. Инвалид войны Федор Иосифович,
который проживал в селе Климовке Карловского района, недавно умер. Но род
Бабери не перевелся.
Но возвратимся снова в минувшее, когда Иосиф Баберя вместе с сынами вел свое
хозяйство, ходил на заработки в помещичьи экономии, так как надо было чем-то
кормить семью. Всякое было. С малых лет Тимош пас сельское стадо, а две или
три зимы бегал в школу. Смышленый был. Быстро научился читать, писать,
считать. Тяжело сейчас предвидеть, как бы сложилось его жизнь, если бы не
революция, которая все вздыбила, сломала вековечные устои. Возможно, как и
его отец, Тимофей Баберя работал бы на земле, растил детей, испытал и
земледельческую радость, и горе неимущего крестьянина. Но революция позвала
трудовой люд к борьбе за волю, за землю, за счастливую судьбу. И
восемнадцатилетний Тимош, сев на коня, подался защищать, отстаивать молодую
Советскую власть. Конник Тимофей Баберя храбро рубился на фронтах
гражданской. Сын Анатолий рассказывает, что за отвагу отец был награжден
именной саблей, которой очень дорожил. Висела она на видном месте в квартире.
Когда забирали Тимофея Иосифовича, то конфисковали и эту дорогую реликвию.
В одном из боев против деникинцев Баберя был тяжело ранен в ногу. Несколько
месяцев пролежал в госпиталях, чуть не лишился ноги. На первых порах ходил с
помощью костылей, потом с палкой. Однако оставался в рядах Красной Армии до
1924 года. Был комиссаром батальона. Очевидно, эта часть дислоцировалась в
Полтаве или около города. В 1921 году он стал членом большевистской партии.
Отгремела гражданская война, ликвидированы были банды, которые
терроризировали население, страна становилась на мирные рельсы.
Красноармейцы возвращались в города и села, старались быстрее наладить
работу фабрик и заводов, засеять нивы. И личная жизнь людей входила в
обычную колею. Сейчас тяжело что-то несомненно утверждать, когда точно и при
каких обстоятельствах красноармеец Баберя познакомился с полтавчанкой
Венцентиной Собиновной Бернатович. С каких времен поляк Бернатович попал в
Полтаву и чем он здесь занимался - тоже не известно. Венцентина была на два
года старше Тимофея. Она имела десятилетнюю дочурку Нину. Жила по
Монастырской улице в доме №6. До наших дней этот дом не сохранился. Вероятно,
где-то в 1924 году они поженились. А в следующем году у Баберь родилась
доченька, которую родители назвали Валентиной. Нину Тимофей Иосифович
удочерил, и была она для него родной.
Как только Баберя пошел в отставку с воинской службы, его, коммуниста,
рекомендуют на должность председателя райисполкома в родную Руновщину (тогда
это село было центром района). На первых порах руководящая должность
выдалась непростой: так как ни опыта не было, ни основательного образования.
Естественным умом, доброжелательностью завоевал авторитет, уважение
односельчан. И они уважали Тимофея Иосифовича, считали его своим защитником.
Но были и такие, которым он был, будто бельмо в глазу, поэтому писали на
него анонимки, распространяли сплетни. Так вот, через пару лет, как только
открылась вакансия председателя райисполкома в Белоцерковке (ныне это село
входит в состав Великобагачанского района), он с готовностью поехал туда
работать. Теперь реже выпадала возможность наведаться домой, в Полтаву.
Очень скучал за семьей, но считал, что работа для коммуниста, куда бы партия
не послала, должна быть на первом плане. Почти ничего не удалось мне узнать
о периоде работы Бабери в Белоцерковке. Но, может, кто-то из долгожителей
этого или окружающих сел еще помнит о тогдашнем председателе райисполкома?
С Белоцерковки Тимофея Иосифовича посылают в Кобеляки. Вероятно, что там он
тоже был председателем райисполкома. И наверное, не один год. Вот групповой
фотоснимок, который зафиксировал проводы в Красную армию комсомольца Ляха.
На снимке фотограф сделал такую надпись: "Крепи оборону СССР. На память т.
Ляху в связи с уходом в ряды РККА. К-т ЛКСМУ при Кобеляках. РИКУ. 1935г.» На
переднем плане сидят пять юношей. Наверно, посредине - Лях. Во втором ряду
среди девушек-комсомолок стоит Тимофей Иосифович. Возможно, кто-то из тех,
кто на снимке, еще жив и припомнит этот нерядовой в их жизни случай. Второй
документ, который свидетельствует о пребывании в те годы Бабери в Кобеляках
- письмо к жене, датированное 7 марта 1937 года. Так вот, и в тридцать пятом,
и в начале тридцать седьмого он трудился именно здесь. Конечно, его
житье-бытье было неустроенным. Все время без семьи, жил по общежитиям. А
здоровье Тимофея Иосифовича зачастую подводило. В особенности осенью и
ранней весной, когда растравлялась на ноге фронтовая рана. Тогда он ходил на
костылях. На работе дел - хоть отбавляй. Почти каждый день приходилось
выезжать в села района. А ночью готовился к разным совещаниям, лекциям.
Напряжение для слабого здоровья становилось непосильным. Итак, в том письме
он выливает свое угнетенное расположение духа. Вот строки из него: "Любимая
Витуся! (так ласково называл Тимофей Иосифович свою жену). Стукнуло мне уже
37 лет, перешел уже на 38-й - старый...". Далее он пишет, что не знает,
сможет ли приехать домой, так как причин и помех великое множество: "заседания
бюро - мои вопросы, районное совещание, мой доклад, пленум РВК - нельзя мне
не быть, школа, а я же руководитель, доклад о 8 Марта... Буду или до 12, или
в крайнем случае, после 12-го".
Но какая бы грусть не охватывала его, какие бы служебные дела не решал, он
ни на миг не забывал о семье. А теперь у него было трое детей - две дочурки
и сын Анатолий, которого любил больше всего. Парню исполнился к тому времени
уже десятый год.
Жена и сама зачастую ездила к мужу, брала с собою и детей. "Для меня это
были счастливейшие дни, - припоминает Анатолий Тимофеевич. - В моей детской
памяти запечатлелись красивые Кобеляки. Отец очень радовался, когда мы
приезжали к нему в гости. Он умудрялся выкроить час, и побыть с нами. Любил
гулять с нами по городку, а летом мы отправлялись к Ворскле, которая манила
своей чистотой и прохладой".
Тяжело сейчас установить, почему Баберя распрощался с Кобеляками. Возможно,
надоело нему бурлачить, и областное начальство учло его просьбы, отпустило в
Полтаву. А возможно, была другая причина. Ведь шел страшный тридцать седьмой.
После переезда в Полтаву Тимофей Иосифович устроился на работу в
фельдшерскую школу. Должность - заместитель директора. На его плечи, кроме
создания надлежащих учебных условий, легла ответственность за строительство
общежития для учеников (ныне здесь разместилось медучилище), которое
строилось хозяйственным способом. Так вот, надо было своевременно
позаботиться и о рабочей силе, и о строительных материалах. И Тимофей
Иосифович умел организовать дело так, что перебоев на строительстве не было.
Директор школы Воронянский был удовлетворен его организаторскими
способностями. Только бы работать. Но мешали тревожные предчувствия. В
фельдшерской школе тоже началась кампания по выявлению вредительских
элементов. Особую предприимчивость в этом проявляла секретарь партийной
ячейки Чайкина. Это она возвела клевету на директора школы Воронянского и 23
сентября 1937 года добилась, чтобы на партийном собрании его исключили из
рядов большевистской партии, обвинив в националистических взглядах,
загрязнении преподавательского состава школы классово-вражескими элементами.
Благодаря "бушующей деятельности" Чайкиной многие преподаватели учебного
учреждения были уволены, часть из них попала в энкаведовские подвалы. На том
собрании Чайкина выдвинула обвинение и в адрес Бабери, утверждала, что он "пронизан
духом и действиями националиста Воронянского".
Итак, над головой Тимофея Иосифовича сгустились черные грозовые тучи. Он был
очень удручен, так как понимал, что непоправимое может произойти в любую
минуту. Трагические события развивались быстро. После ареста Воронянского
обязанности директора школы стала исполнять Чайкина. Она переводит Баберю с
должности заместителя директора на должность завхоза. С таким решением он не
соглашается, тогда она издает приказ об увольнении Бабери. А ровно через
десять дней ночью на квартиру Бабери ворвались трое в военной одежде,
подвергли тщательному обыску, а потом приказали Тимофею Иосифовичу одеться и
идти с ними.
Жена несколько раз подряд ходила в главное управление НКВД, добивалась
свидания с мужем. Но каждый раз ее оттуда прогоняли. А в конце один из
энкаведовских начальников позвал в свой кабинет и пригрозил: "Будешь бегать
сюда, то заберем и тебя с твоими змеенышами!" Ни одной встречи, ни одной
передачи.
Если можно так сказать, то Бабере "посчастливилось", так как недолго сидел в
застенках. Всего один месяц. И только три допроса. Что ему "шил" следователь?
Якобы Тимофей Иосифович был активным участником контрреволюционной
повстанческой националистически-фашистской организации, в которую его
завербовал директор Полтавского сельскохозяйственного института Сердюк. А он
в свою очередь привлекал других членов к подпольной деятельности. В
частности, втянул к организацию директора фельдшерской школы Воронянского.
Однако очной ставки последнего с Баберей на допросе не было. Впечатление
такое, что следствие велось для формы. Обвинения шиты белыми нитями. На
первом допросе Баберя отмел любые россказни следователя и виновным себя не
признал. На втором допросе следователь устраивает очную ставку Сердюка и
Бабери, на которой директор института подтвердил, что он завербовал Тимофея
Иосифовича в контрреволюционную организацию, но Баберя и на этот раз
возразил на такую выдумку. Тогда следователь решил хорошо "поработать",
чтобы тот не был таким упрямым. Со временем медсестра, которая работала в
управлении НКВД, рассказала доверительно жене Бабери, что она приводила в
сознание ее мужа после допроса. Он был весь окровавлен. После такой "обработки"
на третьем допросе 13 декабря 1937 года Баберя сознался, что он завербован
Сердюком во вражескую организацию где-то 5-7 сентября 1937 года, то есть за
неделю до ареста последнего. Но для следователя это не имело никакого
значения. Главное, жертва созналась и подписала протокол допроса. А 27
декабря 1937 года постановлением особой тройки УНКВД по Полтавской области
Баберя Тимофей Иосифович был пиговорен к расстрелу. Через два дня приговор
был выполнен.
Однако, хотя коммунист Баберя и был уничтожен сталинскими палачами, но
Правда все одно не была убита. 19 сентября 1956 года честный гражданин
Тимофей Иосифович Баберя был реабилитирован. А 18 января 1990 года
Полтавский обком партии реабилитировал его и в партийном отношении.
То, что мне удалось узнать о жизни, боевой и трудовой деятельности Тимофея
Иосифовича Бабери, о том ужасном периоде в истории нашего народа, посчитал
за нужное рассказать нынешним молодым людям, которые живут и действуют в
нынешнее время, чтобы они помнили о минувшем, чтобы не допустили на нашей
святой земле подобной страшной трагедии.
<< НА ПЕРВУЮ
|
